Чистый кашемир!
— И кто ж его за такие деньги купит?
— Ты ничего не понимаешь! Все в курсе! Который год в топе!
По лицу Димона было ясно, что он действительно не понимает.
— Это классика, — губы Дженни задрожали.
Дима неловко погладил ее по плечу.
— Ну что ты, что ты… Ну хочешь, я тебе куплю? — голос Димона стал неуверенным.
Дженни бросилась ему на шею.
— Правда, купишь? Ты мой принц! Лучший на свете! — Дженни принялась его целовать так рьяно, что повалила на кровать.
Падая, Димон подумал, что миллиона, пожалуй, может и не хватить.
* * *
На юге считают, что ведьмы — это молодые вдовы необычайной красоты, вызывающие любовь у каждого мужчины. В средней полосе ведьмами становятся неопрятные толстые женщины средних лет, а на севере — тощие страшные старухи. В ведьмовстве могут подозревать и молодую девушку, если она обладает необычной внешностью, острым умом и сторонится односельчан. Тогда следует позвать ее в баню, чтобы выявить хвост, присущий природным ведьмам, или вбить в доме нож, чтобы забрать ее силу, или очистить огнем. Последнее допускает разное толкование — девушку могут провести через огонь или сжечь.
А. Н. Стрыга. «Ведьмоведение», 1882.
* * *
Марена стояла в дверях и смотрела на окно. Окно было родное, хорошее, чистое и еще утром на подоконнике стоял букет ромашек. Сейчас цветы мокрой кучей валялись на полу среди черепков, а на их месте красовался нож, который кто-то вогнал в дерево по самую рукоять. Мать подтолкнула девушку в спину.
— Чего ты встала, проходи!
Марена посторонилась. Мать поставила на пол ведро с молоком, подняла руки, поправить платок, да так и замерла.
— Это что ж? — не своим голосом сказала она. — Это кто ж сотворил-то? Зачем?
Марена села на лавку, не отрывая взгляда от ножа.
— Видно, ведьмой меня считают.
Мать нерешительно качнула головой:
— Да ну… Шалит кто…
— Считают. Значит, права ты была, — Марена сдвинула брови и нахмурилась.
Мать засуетилась.
— Ты это… Ты не серчай на них. Одумаются.
Марена подняла на нее мрачный взгляд.
— Ты помягче, помягче с ними, говорю ж. Они только и ждут, что ты им устроишь свистопляску…
— И устрою, — Марена с ненавистью посмотрела в окно.
Мать присела рядом и схватила дочь за руку.
— А ты возьми — и наоборот. И молчи, и как будто ничего и не было.
Она глянула в лицо Марене и торопливо добавила:
— Нашли дуру, под их дудку плясать! А ты и бровью не поведешь, так ведь?
Мара задумчиво посмотрела на нее и медленно кивнула.
За окном раздалось знакомое «и-эх!», и девушка вскочила.
— Пойду, Куке дам молока.
Она плеснула молока в кружку и выскочила за дверь.
Дурачок пил молоко, фыркая, и этим напоминал старую ведьму. Сунул Марене пустую кружку, утерся, забормотал:
— Ох, спасибо тебе, хозяюшка. Не забыла бедного Куку.
Марена нашла его взгляд.
— Хочешь отплатить?
Дурачок закивал.
— Кто возле дома сегодня крутился?
Кука поежился.
— Да не бойся, в обиду тебя не дам, — презрительно сказала Марена.
Кука шагнул поближе и зашептал в самое ухо:
— Ты о себе побеспокойся.
Марена схватила его за рубашку. Затрещала нитка.
— Кто⁈
— Ей же ей, рубашку-то за что! — дурачок отшатнулся, расправил грязноватую, в прорехах, рубашку, которой уже ничего не могло навредить.
Марена протянула руку, чтобы снова его схватить, но он ее опередил:
— Двое приходили.
— Да говори уж!
— Иван приходил и сын старосты, как там его… Василь, во.
Марена закусила губу. Кто из них? Неужто Иван?.. Кука неловко поклонился и быстро-быстро пошел прочь. А девушка осталась стоять.
* * *
Димон уже жалел, что взялся за сомнительное дело. Хакерство — это азарт и самолюбие, талант и достижения, но это еще и туманные перспективы. Что за брат посоветовал Дженни этот сайт? А если он связан с известным отделом известного учреждения? Кроме того, даже если и нет, никто не гарантировал призовой миллион. При этом Дима понимал, что ему вряд ли улыбнется удача в личной жизни, если с сайтом выйдет облом. Такая девушка, как Дженни, требовала денег. Больших денег. Это был ее «язык любви», как она выражалась. Языком любви Димона были совершенно другие вещи, но кино и книжки Дженни не интересовали.
Он пробовал дарить ей цветы, но она только кивала с кислой физиономией. Конфеты вызвали бурю, но не радости, а злости — она же на диете, как он мог забыть! Ей нравились подарки, но особые, ценные, а в таких вещах айтишник совершенно не разбирался. Конечно, она оценила шампанское, которое он принес тогда Гале на день рождения, но это просто была самая дорогая бутылка, которая нашлась в тот день в магазине. А все остальные вещи класса люкс представлялись Димону чем-то марсианским — где-то есть, но его не касаются. «Теперь касаются», — обреченно подумал Дима. Дженни хотела свитер (он напряг память, но тщетно), а еще платье (какое-то название) и туфли (вроде, на букву «Л» или «М»).
Придется хакать идиотский сайт. На самом деле, Димон сел печалиться о своей судьбе, потому что сайт никак не поддавался — хорошая защита. Дженни дала ему время и сначала вела себя очень мило, щебетала и не торопила, но теперь явно начинала терять терпение. Зло подкалывала, а потом заявила, что рассчитывала на большее, уже жалеет, что с ним связалась, и вышла из комнаты, хлопнув дверью.
Честно говоря, Димон тоже немного жалел, но Дженни была такая красивая в гневе, что он взял себя в руки и прокричал в сторону кухни, что до конца дня все будет. Дженни потеплела и даже принесла ему бутылку пива из холодильника. Пиво ли было тому причиной или просто настал нужный момент, но Дима, наконец, сообразил, что делать. И сайт сдался.
— Есть! — закричал Димон.
Дженни, сидевшая в телефоне, прибежала к нему, но вместо того, чтобы расцеловать героя, нахмурилась.
— А как доказать, что взломал ты? — быстро спросила она.
— Мы сейчас что-нибудь напишем на главной странице, — ухмыльнулся хакер. — Что ты хочешь?
Дженни задумалась, а Димон расхохотался и потянулся к клавиатуре. По белому фону побежала надпись: «Димон и Дженни были здесь».
— Ну как? — ухмыльнулся он. — Годится?
Дженни поморщилась.
— Юмор у тебя… как в детском саду. Ну ладно, годится.
Димон потянулся к ней, но она заявила, что ей нужно срочно бежать и, схватив сумочку, умчалась. Он остался сидеть с открытым ртом.
* * *
Было жарко. Я лежала на диване и думала о том, что никуда идти не хочется, разве что в Интернет
