Ольга Морозова
На плечах добра и зла
Глава 1. Явление мыши
Посвящается А.
Туман окутывал ветки, стелился под ногами, пропитывал влагой одежду. Чем дальше они заходили, тем ниже становилась трава и выше тянулись деревья — темные, костистые, как остовы древних исполинов. Ухали ночные птицы, со всех сторон раздавались шорохи и скрипы, а между деревьями загорались огоньки.
— Это светлячки! — девушка рассмеялась и легко перепрыгнула поваленное дерево. — Вы знаете, что светлячки так привлекают самок?
Троим мужчинам казалось, что они идут — практически бегут — долго, очень долго, возможно, несколько лет. Пахло деревьями, болотом, незнакомыми цветами. Сначала парни еще перешучивались, с удовольствием вдыхая лесной воздух, а потом дыхание начало подводить. Один бодрился, но скоро уже пыхтел и отдувался. Второй шагал ровно, периодически поглядывая на фитнес-браслет. Третий терпеливо шел и раздумывал, как он здесь оказался и куда они так спешат. Впереди мчалась девушка — стремительно, ловко и не проявляя никаких признаков усталости. Как спортсменка с плакатов. Как птица. Как летучая мышь.
Внезапно четверка бегунов оказалась на поляне. Пахнуло дымом. Тут горел большой костер и стояли две девушки. Где-то рядом шумела река, густая трава, отвоевавшая у леса большую окружность, путалась под ногами.
Двое мужчин, не сговариваясь, плюхнулись у костра, прямо на мокрую траву. Третий остался стоять, во все глаза глядя на девушек. Их силуэты на фоне огня колебались, вспыхивали и мерцали, превращаясь во что-то нечеловеческое.
* * *
Я проснулась с колотящимся сердцем. Ощущение было такое, будто у меня над ухом что-то взорвалось. Я лежала, не шевелясь, мокрая от пота. В квартире стояла тишина, какой на третьем этаже панельного дома не бывает. Всегда, даже в самую ночь, шаркают соседи, сигналят в проезде машины, и нетрезвые мужики под окном излагают приятелям свой взгляд на политическую ситуацию в стране и мире.
Меня, видимо, разбудил крик — короткий, тихий, но при этом душераздирающий. И опять тишина. Я подскочила и рванулась на кухню. Вот же черт, такой сон снился хороший. Про волшебный лес…
На подоконнике, непостижимым образом раскорячившись среди горшков с цветами, стояла летучая мышь. Большая мышь. В ширину она занимала практически весь проем окна, открытого в честь жаркого лета. А в высоту — ну, половину. Вот тебе и волшебство.
Мышь, как ни странно, совершенно не пугала. Одно крыло было, похоже, перебито и висело, как мокрое, грязное полотенце. Из глаз её непрерывным потоком лились слезы. Наверняка на линолеум натекла уже небольшая лужа, в свете фонарей не разглядеть. А сколько времени-то? Браслет на руке показывал 2:00. Скоро начнёт светать. Надо как-то решать проблему, пока не сбежались соседи.
— Ты чего это, а? — спросила я плачущее существо. — Что с тобой случилось?
И почувствовала себя глупо. Мыши ведь не разговаривают? Даже летучие и размером с окно. Ладно, с пол-окна.
— Больно, — проскрипела мышь.
— Так, — я взяла себя в руки. — Иди сюда, не бойся.
Я включила бра, подумала и бросила на стол полотенце. Мышь тяжело сползла с подоконника, с трудом залезла на табуретку, а оттуда — на стол. Крыло было ранено, но кровь уже свернулась.
— Как думаешь, можно тебя обработать антисептиком?
— Не знаю, — мышь всхлипнула и зажмурилась.
Что уж теперь. Я взяла с полки антисептик и полила рану. Нет, мало. Вылила на крыло весь флакон.
— Ещё могу предложить мазь.
Мышь снова всхлипнула. Я щедро намазала рану.
— Всё. Можешь открывать глаза.
Пациентка распахнула глазищи. Вообще-то, она совершенно не походила на мышь. Скорее, на лисицу. Несчастную рыжую лисицу.
— Теперь рассказывай.
Мышь неуверенно покачала головой.
— Послушай, ты, конечно, можешь лететь, куда ты там летела…
Мышь покосилась на крыло.
— Ладно, не можешь. Тогда тем более. Рассказывай, или я спать пошла.
Нет, спать бы я, конечно, не пошла. Да ни за что на свете! Не каждый день заявляется такое чудо. А кто же отказывается от чудес?
— На меня напали…
— Погоди. Откуда ты вообще взялась? У нас тут не Филиппины. Или где вы там водитесь?
— Я в квартире живу. В такой же, только на десятом. Не долетела. Больно, — мышь судорожно вздохнула.
— И кто тебя ранил?
— Плохой человек.
— Охотник на привидения и летучих мышей? — съязвила я.
— Про привидения не знаю…
— Ладно. А у кого ты живешь?
— У Зои Никитичны.
С Зоей Никитичной я, вроде, знакома не была. Кажется, она только недавно появилась у нас в подъезде. Или видела мельком? Да, видела. Обычная старушка и такое в квартире разводит, надо же.
— Она меня спасла, когда в прошлый раз подстрелили. Я ещё маленькой была, не выжила бы в лесу.
— Кто же на вас нападает? Зачем?
— Ну, — мышь отвела глаза. — Мы ценные, ацеродоны. Редкие.
Я по работе целыми днями составляла кроссворды, но это слово вспомнить не смогла.
— Звучит, как имя динозавра, сказала я, заклеивая крыло большим пластырем.
— Нет, мы — летучие лисицы.
— Я так и подумала. Так чем ценные-то? Вас, как соколов, что ли, к охоте приспосабливают?
— Мы не охотимся. Фрукты едим. Ну, насекомых иногда. А нас просто хотят, как домашних животных.
— И все разговариваете?
— Нет, только я. Зоя Никитична научила.
Час от часу не легче. Мало того, что приютила, так ещё и болтать выучила. Впрочем, пенсионерки — они такие, от одиночества и с кошкой разговаривать начнёшь. Правда, кошки обычно не отвечают.
— Как научила?
— Поколдовала.
Ой, всё. Соседка — колдунья.
— Ладно. Пошли тогда к Зое Никитичне? Или до утра подождём?
Мышка нетерпеливо подпрыгнула на месте.
— Пошли, она так рано не ложится!
Логично. Самое время колдовать. И надо надеть что-нибудь приличное, чтобы не пугать старушку растянутой розовой футболкой и трусами. Впрочем, футболку можно оставить, только штаны натянуть. Мышь терпеливо ждала на столе и косилась вниз.
— Помочь?
Она кивнула. Я аккуратно, стараясь не задеть раненое крыло, подхватила животное на руки и опустила на пол. Весу в ней было — как в ребенке. А пахло вовсе не животным, а чем-то цветочным. Она поковыляла к двери.
— Слушай, а разве летучие мыши ходить могут?
— Я могу. Зоя Никитична…
— Понятно. Поколдовала. Кстати, как тебя зовут?
— Яя.
И мы пошли.
* * *
Большая часть сонников ассоциирует летучую мышь с демоническими силами. Так мусульманские толкователи считают ее символом женского колдовства. В Древней Греции и Древнем Риме этот образ означал проницательность и бдительность. Психоаналитики уверены, что летучие мыши
