— Я такая маленькая, меня никто здесь не заметит, — утирая слезы, принялась упрашивать Мэгги кухарку. — Я никогда не вырасту и не повзрослею. И зачем только я заговорила с этим господином! Теперь я буду продавать яблоки только дамам.
— Нам нужны пирожки с колбасой, — снова заговорил трактирщик. — Или вы хотите, чтобы сюда пришел мистер Сигглет? Вы же знаете, что он терпеть не может эту девчонку.
Подняв Мэгги на руки, миссис Фишпоул на мгновение крепко прижала ее к груди. Ее лицо как будто окаменело. И Том понял, что если кухарка сейчас заплачет, то уже не сможет остановиться, поэтому она изо всех сил сдерживала слезы.
— Если бы у меня была дочь, то я хотела, чтобы она была похожа на тебя, Мэгги, — сказала миссис Фишпоул. — А теперь иди к господину священнику. Не бойся, он не причинит тебе никакого зла. Я вижу по его лицу, что он добрый человек. Я хочу, чтобы ты выросла и стала хорошей порядочной женщиной.
— Нет, я не пойду к нему! — завопила Мэгги. — Я хочу остаться здесь!
Но миссис Фишпоул передала ее на руки Тому, несмотря на сопротивление малышки.
— Уходите! — сказала она. — Видите, в каком она состоянии? Хотя вообще-то Мэгги очень послушная и спокойная.
На мгновение лицо кухарки сморщилось так, будто она собиралась заплакать, однако ей удалось взять себя в руки. Повернувшись, она набросилась на трактирщика:
— Что ты встал как истукан?! Принеси мне пирожки с колбасой из кладовой, и я их разогрею!
Крепко прижимая к груди брыкающуюся девочку, пытавшуюся вырваться из его рук, Том вышел за дверь под аккомпанемент отчаянных воплей миссис Фишпоул. Мэгги тоже кричала во все горло.
— Я не хочу уходить отсюда! Я не желаю быть хорошей порядочной женщиной, я мечтаю стать кухаркой, как миссис Фишпоул! Отпустите меня, ну, пожалуйста!
Ее крики разрывали Тому сердце.
В дверь барабанили уже добрых десять минут. Лина была одна. «Лик, наверное, распустил сегодня вечером всех слуг по домам», — подумала она, не спеша спускаясь в вестибюль. На ней был лишь полупрозрачный французский пеньюар. Она надеялась, что в таком одеянии смутит незваного гостя и заставит его уйти. Лина не сомневалась, что к Рису пожаловал один из его приятелей.
Тщательно расправив кружева на своей полуобнаженной пышной груди, она распахнула входную дверь.
На крыльце стоял незнакомый мужчина в запыленном черном дорожном сюртуке, а на руках он держал маленькую плачущую девочку. Позади незнакомца стоял мрачного вида конюх с постоялого двора, державший два чемодана.
— Кто вы такой, черт подери? — спросила Лина, хотя уже догадалась, что перед ней был брат Риса.
У графа Годуина был всего лишь один-единственный родственник, но он никогда не говорил, что брат женат и имеет детей. И конечно же, он забыл сообщить Лине о том, что Том может в ближайшее время нанести ему визит.
— Меня зовут Томас Холланд, — сказал человек в черном сюртуке, отвесив легкий поклон. — А это — Мэгги. Конюх доставил мой багаж, поскольку я приехал погостить к брату и пробуду здесь некоторое время. А кто вы будете, мадам?
Однако Лина не успела даже открыть рот. Окинув певичку в неглиже испуганным взглядом, Мэгги вдруг заголосила, задыхаясь от слез:
— Я знаю, кто она! Это вавилонская блудница! Мне о ней рассказывала миссис Фишпоул. Вы ей солгали! Вы сказали, что я буду в безопасности, а сами привезли меня в обитель порока!
И она начала колотить кулачками в грудь Тома.
Лина подняла бровь. События принимали неприятный для нее оборот. Пошире распахнув дверь перед гостями, она посторонилась.
— Я так понимаю, что его преподобие вернулся домой, — любезным тоном промолвила она, стараясь сгладить неловкость. — Не кажется ли вам, что если бы я действительно была вавилонской блудницей, то носила бы алые или пурпурные одежды? Ладно, не будем спорить… Но если я вавилонская блудница, то кто же вы? Иоанн Креститель? — Она засмеялась и стала подниматься по лестнице. — Выбирайте любую спальню, какая вам приглянется. Но должна вас предупредить: в комнатах не слишком чисто, а в каком состоянии находится детская в этом доме, я вообще понятия не имею.
Мэгги завопила еще громче, но Лина повысила голос, чтобы перекричать ее.
— Я не знаю, когда вернется Рис. А пока его нет, развлекайтесь, пожалуйста, сами!
— А где прислуга? — с отчаянием спросил Том.
Пропустив его вопрос мимо ушей, Лина остановилась на лестнице.
— Возможно, я не совсем прилично одета, но знаю, что спела бы в этой ситуации вавилонская блудница. Она запела бы церковные песнопения! Мой отец, пожалуй, одобрил бы этот выбор. Увы, я не знаю ни одного песнопения, поэтому, думаю, можно будет исполнить хотя бы это…
И она запела величественный псалом «Господи, Ты нам прибежище…».
Оцепенев, Том с ошеломленным видом смотрел на нее. Даже Мэгги перестала плакать. Сильный звучный голос Лины отдавался эхом в отделанном мрамором вестибюле. Том никогда прежде не слышал такого прекрасного пения. Замолчав, она с победоносной улыбкой взглянула сверху вниз на священника. В этот момент Лина походила на совершающую святотатство распутную девку. Очертания ее тела явственно вырисовывались сквозь полупрозрачный шелк персикового цвета, а распущенные волосы падали на обнаженные плечи, и алые губы притягивали к себе взоры.
— Это мой любимый псалом, — заявила она. — Особенно мне нравятся строки: «Ибо пред очами Твоими тысяча лет, как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи».
Повернувшись, она вдруг снова запела, продолжая подниматься по лестнице. Слова псалма лились на слушателей, словно серебряный дождь. Вскоре Лина исчезла из виду.
— Что б мне провалиться! — пробормотал потрясенный конюх. — Эта дамочка совсем спятила. Не дом, а бедлам какой-то!
Том, не шевелясь, все еще смотрел на мраморные ступени, по которым только что поднялась Лина. У него было такое чувство, как будто в сердце ему воткнули нож. Он и не заметил, как поставил Мэгги на пол. Она тщетно дергала его за рукав. Придя немного в себя, Том понял, что конюх ждет, когда же ему заплатят за доставку багажа, но образ женщины с алым ртом, заливистым смехом и чарующим голосом все не выходил у него из головы. Ее дивное пение все еще звучало у него в ушах, а перед глазами стояла (Господи, прости!) соблазнительная картина: покачивающиеся пышные женские бедра, прикрытые тонкой тканью полупрозрачного пеньюара персикового цвета.
Глава 11ИСПОЛНЕНИЕ СУПРУЖЕСКИХ ОБЯЗАННОСТЕЙ
— О Господи, Хелен, ты же делаешь это не для того, чтобы получить удовольствие! А от меня ты по крайней мере не подхватишь какую-нибудь заразную болезнь. А вот если бы ты развлекалась с французом, то наверняка подцепила бы что-нибудь нехорошее. Все французы больны сифилисом.
— Но только не Мейн, — сказала Хелен, хотя с трудом представляла себе, что такое сифилис.
