Книга Останься моей - Лена Поллина

Ангелина

Мы лежим с Андреем на диване, который сегодня для нас кроватью должен был служить, но уснуть после тревожного пробуждения мы так и не смогли.

— Может я завтрак приготовлю. А ты хоть немного поспишь? — предлагаю мужу, а он меня к себе притягивает и в макушку целует.

— Не неси херни, Карамелька! Я не отпущу тебя… — носом в шею мне утыкается.

Он рассказал мне про свои кошмары, которые ему снились, когда я рядом была. Я рассказала ему, о страшном мужике, который ко мне во сне приходил… Приходил…Так! Стоп! Он мне уже не снится… Поднимаю удивленный взгляд на мужа. Может на мне проклятие какое-то было? И оно сейчас на Громова перешло? Ой… Бред!

— Давай вместе немного поспим. Мы итак всю ночь проговорили. — Андрей меня в щеку целует. Он по джентельменски просидел со мной всю ночь, потому что я заснуть после его вопросов боялась. Вижу, что он уже не раз пожалел, что так напугал меня своими расспросами. Но это он на эмоциях… Со сна…

— Давай… — Говорю я что бы Андрей расслабился и уснул. Понимаю, что сама уснуть я точно не смогу. А Андрею на работу сутра надо ехать.

Электронные часы на журнальном столике показывают 2.45. Ну хоть четыре часа поспит.

— Спой мне… — вновь носом по шее проводит и крепче обнимает. — ты красиво поешь.

Я улыбаюсь, издавая глухое пыхтение. Мне приятно, что Громов обо мне такие вещи подмечает.

— Я семь лет ходила в музыкальную школу. Видимо бабушка оплачивала мое обучение не зря.

— И все для того, чтобы ты однажды спела колыбельную огромному, бородатому мужику. — сонно тянет мой муж.

— Отпугивая очередной его кошмар — с иронией добавляю. Укладываю его себе на грудь и в копну густых черных волос пальчиками зарываюсь.

— Волки спят в глухом лесу,

мыши летучие спят на ветру,

одна лишь душа во тьме бредет,

нечисти страшную гибель несет.

Слышу тихий смех мужа.

— Карамелька! Ты серьезно? Сама то уснешь после этой колыбельной? Не знал, что ты Ведьмаком увлекаешься!

Я улыбаюсь.

— Тихо. Слушай и наслаждайся! Атмосферненько получается. Три часа ночи. Я ты и… Ведьмак… А что ты тоже фанатеешь от этого персонажа?

Громов снова глухо смеется.

— Ну я, как любой уважающий себя мужик все книги наизусть знаю. Все игры прошел…

— Боже… Не продолжай… Мой муж в игры играет! Какой кошмар. Еще несколько фактов о тебе и я, пожалуй созрею на развод.

Чувствую, как моей ягодице легкий шлепок прилетает. Чокаю языком, руку мужа на талию себе укладываю и продолжаю петь.

— Ты ладошку крошка крепче жми,

не робей, не плачь и не смотри,

ведьмака бесстрашней нет.

За горсть златых монет

найдет, придет, тебя порвет и мигом сожрет.

Всего сожрет…

Тихо мычу проигрыш и перебираю волосы мужа.

Я ведь правда «Ведьмака» читать стала после знакомства с Митей.

И трейлеры к Игре посмотрела и даже пару серий сериала и вот… Колыбельную выучила. Не думаю, что дочери бы ее пела. А сейчас повод появился мужу промурлыкать.

Вдруг мой взгляд падает на входную дверь и я замираю. Лунный свет освещает проход. В нем мальчик стоит. В белой рубашке. Мое сердце удар пропускает и замирает. Я вдохнуть боюсь.

«Митя»…

Он что на колыбельную пришел? Это ж его тема…

Громов конечно же как назло уснул.

Мальчик не уходит.

А может я и правда даром каким-то обладаю? И эти люди ко мне приходят что бы что-то сообщить?

Я аккуратно перекатываю мужа в сторону и нерешительно встаю с дивана.

Страшно до жути! Но я решаю приблизиться. Помню же, что он очень заботливым был и приветливым. Иду, как улитка. Пытаюсь привыкнуть к свету. Увидеть его хочу. Но… В последний момент передумываю. Я трусиха и каким бы даром я не обладала не готова я к такому! Щелкаю включателем.

Удивляюсь от того, что фигура не исчезает, а принимает иные черты. Не зря говорят: у страха глаза велики! Придумала себе жути… А тут…

— Далеко собрался, красавчик? — выдаю громким шепотом и руки на груди скрещиваю. Сума сойти… Пока я бородатому мужику колыбельную пела у нас ребенок чуть из дома не смылся.

— Не твое дело, Блонди. Иди спать!

Меня возмущает такое фамильярное отношение. Разворачиваю к себе наглеца.

— Эта Блонди сейчас по заднице тебе настучит. А ну быстро марш в свою комнату. Ты на часы смотрел? — Смотрю сердито на Кирилла. Голос пытаюсь серьезнее сделать. — Ты хоть представляешь, что с папой бы было, если бы он утром обнаружил, что ты ушел?

Кривая ухмылка Кирилла заставляет меня на пару секунд зависнуть. Копия отец! Внешне сходства есть, но не явные. Но когда парень говорить начинает… Много схожей мимики.

— Ой… Не начинай! Можно подумать вы бы горевать стали. Новых бы детей себе родили. Я вам зачем?

И тут я срываюсь!

— Рот свой мелкий закрыл! Я старше тебя на несколько твоих жизней. Так что повежливее пожалуйста. Или я папе расскажу, что ты ночью сбежать пытался.

Вновь ухмылка.

— Такая девочка большая, а папе жалуешься…

Я почти кожей чувствую, что под этой скорлупой парень хороший прячется. Вот бы найти лазейку. Треснуть эту скорлупу, а дальше… Ждать, пока трещина расползётся…

Я молчу. Стараюсь во взгляд больше строгости вложить. Я вообще где-то читала, что взрослые должны быть немногословны, что бы их слова звучали тверже и убедительнее.

Кирилл продолжает.

— Тогда и я расскажу, что Аня- это ты…

Вот умею я меняться местами с детьми. Чувствую, как взрослый человек меня покидает и девочка испуганная метаться в теле моем начинает. Он-то откуда знает про Аню? И с чего это он утверждает, что Аня это я?