— Я здесь одна, — заверила Луна, словно прочитав мои мысли.
— Мне нужно идти, — начала я, но она встала передо мной ичуть не наступила мне на ногу своим крепким черным ботинком.
— Александр может подождать. В конце концов, мне пришлосьждать его с самого рождения, и все понапрасну.
— Не имею к этому никакого отношения, — сказала я, имея ввиду церемонию «обручения» в Румынии, на которой, как предполагалось, Александрдолжен был превратить ее в вампира. — Александр тоже. Он никогда не давалтакого обещания.
— Нечего его защищать, — буркнула Луна. — Да и вообще, яздесь не для этого.
— А для чего?
— Я хочу, чтобы ты перестала вязаться к Тревору, —потребовала она.
— Не понимаю, что ты гонишь?
— Не прикидывайся дурочкой. Я знаю, что ты была у неговечером, и подслушала ваш разговор. Ты говорила, чтобы он остерегался меня,словно я какая-то ненормальная.
— Он имеет право знать, кто ты на самом деле.
— Я была ненормальной, пока не обратилась. А сейчас я какраз самая нормальная.
— Но ты же совсем не знаешь настоящего Тревора. Уж ктоненормальный, так это он.
— Не припоминаю, чтобы меня интересовало твое мнение.
— Джаггер не больно-то печалится на твой счет, вовсе незаботится о том, чтобы найти тебе настоящего сердечного друга. У него на умелишь одно — как бы подложить свинью Александру.
— Не смей так говорить о моем брате! Ты ничего не знаешь онем и обо мне.
— Зато я хорошо знаю Тревора.
Глаза Луны расширились, она сжала руки в перчатках безпальцев в кулаки и уперла их в несуществующие бедра.
— Тревор прав, ты ревнуешь! — прозвучало обвинение. — Онсчитает, что ты в него влюблена. Я тоже так думаю.
— Значит, ты такая же чокнутая, как и он. Вы друг другастоите.
— Ты уже заполучила Александра. Я тоже имею право на свойприз.
— Это не состязание. Речь идет о людях, а не о призах.
В ее голубых глазах вспыхнули багровые огни. Она подступилако мне так близко, что я чуяла запах «Сахарной ваты» — ее блеска для губ:
— Я хочу, чтобы ты отвалила! — бросила она мне в лицо.
— Я хочу, чтобы ты отвалила! — бросила я ей в лицо.
Если она вздумала бы меня толкнуть, то я толкнула бы ее ещесильнее.
— Я тебя не боюсь, — заявила Луна.
— Я не боюсь никого, — последовал мой ответ.
Ощущение было такое, что еще миг, и мы сцепимся как кошкиили, в нашем случае, как летучие мыши.
— Если ты заикнешься Тревору насчет меня, то я расскажу емунасчет тебя, — пригрозила Луна.
— Что именно?
— Что ты тоже вампирша. Что мы обе вампирши!
Она сделала шаг назад, сложила руки на груди и торжествующевзглянула на меня. У меня поначалу от неожиданности просто не было слов.
— Так иди к нему и скажи это, — проговорила я наконец. — Такон тебе и поверил!
Луна отступила и подняла взгляд к небу.
— Наверное, ты права, — смягчилась она. — Мне показалось,что я видела твое отражение в зеркальном зале, но Джаггер убедил меня в том,что это был фокус, оптическая иллюзия. Наверное, мне не хотелось верить в то,что Александр обратил тебя. Он ведь странный малый, ни на кого не похож, верно?
— Да, — согласилась я.
Настроение Луны изменилось, напряжение спало, плечирасслабились, гнев в голубых глазах сменился выражением одиночества ипотерянности.
— Забавно, как много у нас с тобой общего, — продолжила она.— И это при всех наших различиях. Я, например, росла среди настоящих вампиров,рожденных для потустороннего мира. Среди всех моих знакомых я была единственнойобращенной, пока не повстречалась с тобой.
В глазах Луны я видела искреннюю жажду задушевного общения.Она до боли напоминала мне кое-какое одинокое существо, отвергнутое той жизнью,к которой ему так хотелось бы принадлежать, то есть себя.
— Мало радости быть отверженной, — сказала я.
Луна улыбнулась и порозовела, словно мои слова слегкасогрели ее темную душу. Она взяла меня за руку и устроилась рядом с корзинкой.
— Присядь на минутку.
— Мне правда надо идти, — сказала я, сопротивляясь.
— Только минуточку, — попросила она, и я неохотно села наодеяло.
— Расскажи мне, что ты почувствовала, когда обратилась, — попросилаона, придвинувшись ко мне, словно мы были закадычными подружками.
— Когда почувствовала? — не поняла я.
— Когда Александр укусил тебя.
Я замешкалась. Ответить неправильно означало бы разоблачитьсебя. Ведь я была одна, общалась с вампиршей, не имея ни чеснока, ни кола, нивозможности выскочить на солнечный свет. Александр дожидался меня в несколькихмилях отсюда, на городском кладбище.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты почувствовала? — повторилаона.
— Это было как волшебство, — прошептала я.
— Да, — с энтузиазмом кивнула она.
— Как будто жизненная сила, подобной которой я никогда незнала, наполнила мою кровь и хлынула, пульсируя, прямо в сердце.
— Продолжай.
— Я почувствовала, что у меня сердце замерло, словновзорвалось от любви, а потом заколотилось снова, да так, как никогда раньше, —сказала я, почти веря в собственный вымысел.
— У меня получилось похоже, но у тебя-то была настоящаялюбовь.
— Да, ведь я полюбила Александра с первого взгляда.
На сей раз я сказала правду.
— Да, он парень видный, — кивнула Луна, а потом, словноповеряя мне сердечную тайну, перешла на шепот: — А на меня, можно сказать, одинтип просто напал.
— Что за тип?
— Так, знакомый Джаггера, я его почти не знала. Но он был сволевым подбородком, мускулистой грудью, голубыми глазами и огненно-рыжимиволосами. Ну вот, завел он меня на склад, мы стали целоваться. Губы у него быликак бархат. Я и не заметила, как он меня укусил.
— Bay!
Я ловила каждое ее слово.
— Мы не находились на освященной земле, поэтому вечной связимежду нами не установилось. Я его больше не видела.
— Печальная история, — произнесла я с искренним сочувствием.
— Тебе-то повезло, ты встретила Александра, поэтому должнапонимать, как важен для меня Тревор. Когда Джаггер нас познакомил, я заглянулав его небесно-зеленые глаза и мигом ощутила влечение. Он симпатичный испортивный. Насколько я поняла и почувствовала, ему не хватает только одного —истинной любви. Вот что привлекло меня к нему. Я ищу кого-нибудь, чтобы утолятьмою жажду целую вечность. — Она потеребила пальцами розовый амулет. — УДжаггера иные потребности, чем у меня. Он охотник, постоянно испытывает голод.Ему нужна новая добыча. Он приходит в экстаз, когда очередной смертный, самтого не желая, преображается в кровожадного вампира. Но я — другое дело, охотаменя не интересует. Текущая кровь — вот что меня по-настоящему возбуждает. Еесладкий вкус, смешанный с солоноватым, вид того, как она растекается разводамипо коже моего возлюбленного. Осознание того, что кто-то жаждет меня так жесильно, как и я его, стремление вечно насыщаться и насыщать друг друга. Мненужен кто-то, способный навеки удовлетворить мой голод.
