Книга Москва никогда - Владимир Брайт

Карты – как женщины. Крапленые – ушлые проститутки-клофелинщицы. Заманят в липкие сети призрачных надежд, впрыснут сильнодействующий яд и оберут до нитки. Хорошо еще, если жив останешься. А с некраплеными – как повезет.

Жаль, в нашем мире все без исключения упирается в деньги, и серьезные люди по-честному не играют. Соответственно, ни о каком везении речи не идет. Порочный круг из продажной любви, обмана и смерти не разорвать никому. Даже такому фартовому парню, как Сеня Валлтес по кличке Валет. Чья прабабка по отцовской линии во время Второй мировой полюбила француза из легендарного авиаполка, базировавшегося на советской территории. Да так сильно, что не только родила от него мальчика, но и взяла фамилию. Правда, было это уже после того, как ее суженый посмертно орден «Боевого Красного знамени» получил. И, тем не менее, факт французских корней, помноженный на горячий южный темперамент, налицо.

К нему же в виде приятного бонуса прилагалась наглость – второе счастье. Умение контролировать эмоции – незаменимое качество шулера. Плюс благосклонность ветреной красотки Фортуны, без которой в игорном бизнесе вообще делать нечего.

Может быть, все эти качества по отдельности ничего и не значили, но вместе составляли базовый набор профессионального картежника, коим бойкий юноша Сеня Валлтес и стал в неполные восемнадцать лет. По крайней мере, он так считал. Остальные до поры до времени держали бойкого паренька за мелкого шулера, с переменным успехом потрошащего по поездам дальнего следования полупьяных отпускников.

Вообще-то чтобы разводить на деньги доверчивых лохов, большого ума не надо. Крапленая колода плюс ловкость рук и умение втереться в доверие к случайному попутчику – вот и весь нехитрый «джентльменский» набор мелкого жулика. Осоловевшие от долгой дороги отпускники сами шли в сети юного афериста, подчистую проигрывая все, что везли с собой к морю.

В таком бизнесе выигрыш сам по себе не был первостепенной составляющей успеха. Самое главное – обставить все таким образом, чтобы спокойно уйти с деньгами. Иначе не избежать серьезных неприятностей.

Пару раз его избивали до потери сознания. Однажды чуть не зарезали. Не заступись проводница (святая женщина), как пить дать, лежать фартовому Сене в сырой земле в неполные девятнадцать годков.

– Нелицеприятная изнанка профессии. Ничего не поделаешь, – любил повторять дядя Вася Трубецкой по кличке Труба – авторитетный «катала» со стажем, которого порезали трижды, прежде чем он наконец успокоился, решив отойти от дел.

Изнанка изнанкой, да только неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба Сени, не встреться он с человеком по прозвищу Червь. Уж на что Валет был о себе высокого мнения, но здесь сразу понял, что новому знакомому даже в подметки не годится. Хитрый был дядька и умный, как черт. Выражался все больше терминами непонятными: симбиоз, комменсализм, синойкия, эпойкия, энтойкия[8]. Такую заумную абракадабру и выговорить-то трудно, не то что понять.

Тогда, в двухместном купе, Сеня подумал, что на сумасшедшего нарвался. Не буйного из психушки, а тихого ботаника, на науке сдвинутого. Правда, все начиналось честь по чести. Поговорили о том о сем, газеты почитали, чаи погоняли и заскучали так сильно, что на предложение картишки раскинуть очкастый профессор радостно согласился.