Почва под их ногами начала проваливаться, видимо, свод пещеры рухнул вниз. Не останавливаясь ни на секунду все побежали дальше, прочь от опасного места. Не только дворец, но и дорога из серого камня уходили из-под ног. Но, наконец, люди оказались в безопасности и смогли оглядеться. Они находились на том же месте, где их застала буря. Под тонким слоем песка лежали трупы верблюдов, по ним уже ползали большие мухи и в небе кружились падальщики, нашедшие для себя добычу.
Сомсхей горестно застонал, он потерял все, верблюдов и товар.
— Что это было? Куда мы попали? — спрашивали люди друг у друга.
Кто-то обратил внимание на Камиллу, которая так и стояла в полупрозрачном шелке и с серебряными колокольчиками в косах.
— Это она! Она одна из них! — крикнул кто-то и запустил камнем в девушку, — Ведьма!
Солка и Камиллу со всех сторон обступили разозленные мужчины, им было не важно виновны они или нет, нужно было выместить на ком-то свое зло и отчаяние, чужаки для это были самой удобной целью. Без оружия, против всех, шансов выжить было ничтожно мало, и парень приготовился как можно дороже продать свою жизнь и жизнь хозяйки, не зря же его учили убивать голыми руками. Еще не много, первый решится напасть, и тогда людей ничто не остановит, начнется беспорядочная свалка, где их сомнут.
— Тихо, — громкий голос Сомсхея разнесся на песками, все разом смолки и замерли на месте. Люди привыкли подчиняться ему беспрекословно.
— Тихо, — уже спокойнее повторил он, — нам нужно дойти до Солимии, и каждые руки у нас на счету. Нам нужно взять часть товара, сколько сможем унести, на вырученные деньги мы наймем верблюдов, и заберем остальное. Я не думаю, что чужаки покорно дадут себя убить.
Караванщик указал на решительного Солка и Камиллу, крепко зажавшую в руках острый камень. Люди недовольно заворчали, но подчинились, разжали кулаки и отступили от парня с девушкой.
— В Солимии мы отведем их к наместнику, пусть он разбирается, кто они и в чем виноваты, — добавил Сомсхей, — А пока пусть они сами несут свои вещи, и воду.
После этих слов, все окончательно разошлись и принялись отвязывать тюки с товаром и относить их в сторону от трупов животных, заодно все достали и переоделись в свои одежды.
Нервное напряжение, державшее до этого девушку, отпустило её и Камилла опустилась на песок и горько расплакалась, Солк принялся неумело утешать её.
— Все таки ты раб, — Сомсхей, ткнул парня в шрамы на спине, — Ты, женщина, обманула меня, он не твой муж. Ты могла стать достойной женой мне или одному из моих сыновей. Теперь твою судьбу будет решать наместник. А тебя забьют плетьми на площади, — он плюнул в сторону Солка.
Камилла вскочила на ноги.
— Ты ошибаешься, Сомсхей, — зло сказала она, — мой муж свободный человек, он не раб и не был им.
— Так почему он сам не скажет об этом?
— Он гордый человек и не опускается до пустых споров, — воскликнула девушка.
Сомсхей недоверчиво покачал головой и молча удалился.
Больше к ним никто не подошел, все знали, что деваться им некуда, если останутся умрут наверняка, если дойдут до города, может наместник не будет слишком строг и подарит жизнь.
Как быстро ни собирались, все равно караванщики провозились почти до вечера, выходить в дорогу было уже поздно. Лагерь для ночёвки разбили подальше от павших животных.
Всю ночь люди слушали вой и грызню шакалов, дравшихся между собой у трупов павших животных. Солк и Камилла расположились немного в стороне ото всех. Они тоже достали переоделись в свои вещи, Камилла мысленно еще раз поблагодарила Ипполиту, за то, что та настояла на еще одном дорожном одеянии, все-таки укутанная с головы до ног, она чувствовала себя более защищенной от непрошеного внимания. Девушка была подавлена и, не смотря на усталость, не могла уснуть. Она почти все время молчала и почти ничего не ела. Солк с трудом уговорил её проглотить хотя бы не много сухой лепешки и вяленого мяса.
— Может быть нам остаться здесь? Мы тихо умрём и никто не вспомнит о нас, — тихо предложила Камилла, — обман все равно раскроется. Я не хочу чтобы ты своими ногами пришёл на собственную казнь. А для себя я не хочу, если меня не казнят, становиться чьей-то женой.
— Может, это и правильно, но пока вы живы, есть надежда на жизнь и для меня, — Солк не много помолчал, — не вынуждайте меня нести вас, госпожа.
Камилла прижалась к парню и тяжело вздохнула.
— Может, ты и прав. Только почему опять госпожа?
Солк пожал плечами.
— Лучше давать меньше поводов поучить меня, как разговаривать с хозяйкой.
— Пока они не уверены, что это не правда, они нас не тронут.
— Это не правильно, — девушка снова вздохнула, — я думаю, что нужно стоять на своем, ты свободный и мой муж. Шрамы на спине еще не повод считать тебя рабом.
Она подняла глаза и продолжила.
— У тебя на теле нет ни одного клейма, цепочка, на ошейник мало похожа, а шрамы можно объяснить очень строгим отцом.
Солк улыбнулся ей краешками губ, провел рукой по волосам и прижал к себе.
— Давайте спать, госпожа, — мягко сказал парень, — завтра будет очень тяжелый день.
Но заснуть долго не получалось, мешали тяжелые мысли и шум хищников, дравшихся за мясо несчастных животных. Караванщики поднялись и отправились в путь, как только начало светать, чтобы пройти как можно больше пути до того, как солнце начнет светить в полную силу. И, еще задолго до полудня, впереди показались стены Солимии. Люди заметно повеселели, до их цели оставалось совсем не много, на пути стали встречаться путники, спешащие по своим делам. Теперь, чтобы Солк и Камилла не сбежали, им связали руки, и повели к городу, но уже пленниками.
Солимия встретила их шумом душных и пыльных улиц. Сомсхей и два его человека, повели пленников ко дворцу наместника, остальные отправились на базарную площадь. Камилла механически переставляла ноги, она устала настолько, что почти не воспринимала окружающего, все слезы она выплакала еще вчера, и сейчас хотелось просто, чтобы все быстрее закончилось.
Дворец наместника был окружен высокой стеной, за которую их никто не пустил, Сомсхей прошел с одним из стражников внутрь, остальные остались ждать у ворот. Через некоторое время вышло еще несколько стражников в блестящих круглых шлемах и кожаных доспехах, они быстро и молча, ни капли не церемонясь, повели пленников за собой. За стеной у дворца был разбит тенистый сад, в другое время девушка не упустила
