выдохнул:
— Класс. Здоровски они пишут, прям как будто сам всё увидел.
— Да, они молодцы.
— Ладно, — сказал пацан, — уговор есть уговор. Забирайте.
— Спасибо. — Приняв газету, Алексей вручил ему пакет с постером и десять копеек. — Может, успеешь всё-таки ещё один номер себе купить.
Подросток снова пристроился в конец очереди, а Алексей, пошурчав листами, нашёл статью о тех матчах, где играли голландцы. Спросил у Анны:
— Советы будут? На какие моменты надо смотреть внимательнее всего?
— Любые мои советы здесь только повредят. Это ведь твоя тема. Лови свои собственные ассоциации. Ясное дело, что их проекция на наши прыжки — заведомая натяжка, но пусть тебя это не смущает. Нам только зацепку надо.
— Может, планшет ещё раз проверишь? Ну, для очистки совести?
— Проверяла, когда проснулась. Не заработал. Ну, и неудивительно — напряжённость вокруг растёт, помехи усиливаются.
— Напряжённость, говоришь?
Алексей продемонстрировал ей название найденной статьи: «Наступили часы пик».
— Да уж, — сказала Анна, — прямо-таки в тему. Читай, я тебя отвлекать не буду.
Он погрузился в текст.
Этот чемпионат проходил по непривычной для Алексея системе. Четвертьфиналов с полуфиналами не было. Вместо них — ещё один групповой этап. Участников разбили на две четвёрки. В каждой из них выявлялся свой победитель, который и попадал в финал.
Голландцы колбасились в группе А.
Спецкор Лев Филатов подробно описывал, как они схлестнулись с парнями из ФРГ. Алексей даже зачитался, на минуту забыв, зачем выменял газету. Но снова вспомнил свою задачу, когда дошёл до абзаца: «Футбол был встречным, атаки чередовались постоянно. И всё-таки временами голландцы добивались перевеса. Разница была в том, что голландцам не приходилось искать друг друга, они безошибочно разыгрывали мяч, тогда как немцы кроме движения ещё решали всё время в уме тактические задачи. Быть может, в этом идеальном взаимопонимании и кроется секрет игры голландцев».
Смутная идея забрезжила в голове, но Алексей не стал высказывать её сразу. Сначала дочитал репортаж. Корреспондент подробно остановился и на другом матче, в котором Голландия обыграла Италию. Анна всё это время молчала, терпеливо ждала.
— Короче, смотри, — заговорил он. — Кое-что есть, пойдём по порядку. Вчера ты сказала — тебе нужен дополнительный импульс, чтобы вернуться к себе даже без планшета. А ближе к вечеру нам на глаза попались качели, помнишь?
— Ну да. Во дворе каком-то стояли.
— Теперь представь, что кто-то на них качается. — Он проиллюстрировал жестом, как это происходит. — Из одной крайней точки сиденье, набрав инерцию, улетает в другую. В противоположную, на другой стороне. А нижнюю точку проскакивает, не останавливаясь. Картинка вроде знакомая, очевидная, но…
— Продолжай, я слушаю.
— Возьмём две крайние точки — справа вверху и слева. Пусть это будут наши с тобой позиции в будущем. Твой две тысячи восьмой год и мой, на двух разных ветках. А нижняя центральная точка — семьдесят восьмой, где мы сейчас торчим.
— Кажется, понимаю, к чему ты клонишь…
— Взлететь из нижней точки сразу в верхнюю крайнюю не получится без раскачки. Или без волшебного гаджета. Но если стартовать не из нижней, а из противоположной крайней — другое дело. В общем, я предлагаю так. Сначала мы с тобой вместе едем ко мне, в моё будущее. Надеюсь, смогу тебя туда дотащить. Мой-то микрочип, по идее, функционирует. По сравнению с твоим планшетом он примитивнее, а грубая техника ломается реже. И вот оттуда уже ты сможешь, набрав инерцию, улететь в другую крайнюю точку. В свой альтернативный две тысячи восьмой год. В теории — всё логично выглядит, разве нет?
Она медленно кивнула:
— В теории-то — да, но…
— В статье я зацепился за фразу насчёт того, что «футбол был встречным». Это как качели — туда-сюда. Ещё в репортаже была ремарка, что «голландцам не приходилось искать друг друга». Командная работа подчёркивается. И дальше, когда уже про другую игру, вот такая была цитата, зачитываю: «Голландцев было столько же, сколько и итальянцев, но казалось, что их вдвое больше». Удвоение, понимаешь? Не поодиночке надо, а вместе… Нет, я согласен — всё это притянуто за уши. Эти фразы при желании можно истолковать как угодно. Но мы-то про личные ассоциации говорим. И вот когда лично я прочитал статью, всё в голове сложилось…
Он развёл руками — добавить нечего, дескать, умные идеи закончились. Анна долго молчала, хмурясь, потом призналась:
— Некая логика в этом есть, хоть и довольно спорная. Тем более что сама я ничего лучше предложить не могу. Но выглядит как полнейшая авантюра…
— На том стоим. Позавчера утром я понятия не имел, что можно прыгать во времени. Но пообщался с богатым дяденькой, сел на электричку — и вуаля. Альтернативные ветки, злые дружинники из параллельных реальностей, длинноногие лаборантки из неведомых институтов. Спонтанность рулит, короче.
— То есть предлагаешь прямо сейчас сесть на электричку и ехать? Туда, на твою ветку?
— Ага. Раз нет других вариантов.
Анна поёжилась, словно они стояли не под горячим июньским солнцем, а под осенним дождём:
— Ты прав, надо рисковать. Хотя страшновато. У вас там даже Союза нет…
— Заглянешь в капитализм.
Он взял её за руку и повёл на перрон.
Глава 11
— Повезло, что сегодня не будний день, — сказал Алексей. — А то попали бы с тобой в самую давку.
Электричка на Кисловодск ещё не пришла, и они приостановились, оглядывая на прощание вокзал. В некотором отдалении стоял пассажирский поезд — уже давно, судя по всему, и пассажиры, выбравшись из вагонов, маялись от безделья.
Анна вздохнула:
— Досадно, что я почти никакой конкретики не собрала о том, что здесь назревает. Придётся в общих чертах рассказывать в институте.
— Ты ж не в командировке, а случайно сюда попала.
— Ну, всё равно.
— У тебя в организме передоз добросовестности.
Она слегка улыбнулась, но было ясно, что его неуклюжий юмор не особенно помогает ей преодолеть мандраж.
— А если серьёзно, — продолжил он, — меня удивляет вот что. Вчера с противоположного края города вокзал нам казался выцветшим. Но сейчас все цвета нормальные.
— Вот поэтому я и предположила — процесс настолько масштабный, что вблизи даже не сразу заметно.
Он не успел задать очередной вопрос — зацепился взглядом за ротонду с колоннами, где заструился горячий воздух и, как показалось, мелькнула смутная тень.
— Так… — сказал он. — По-моему, я снова увидел призрака. Того, который позавчера за нами шмыгнул через рельсы, из-за путей.
— Где он сейчас? Куда мне смотреть?
— Секунды две-три маячил вот там, потом растворился. Или за колонны ушёл, не знаю. Вот только мистики нам ещё не хватало…
— Лёша,
