я оба замираем. Упрек довольно ясен. Мы нашли её лежащей рядом с унитазом, и она была так напугана, что не могла дышать. Сегодня мы не справились с задачей, она не чувствовала себя в безопасности.
— Брайар, — мягко говорит Кента. — Ты знаешь, что твое поведение никогда не повлияет на то, как мы выполняем нашу работу. Только потому, что у нас возникли разногласия…
— Я не хочу разговаривать, — командует она. — Из-за этих лекарств я всегда вырубаюсь. У меня есть пятнадцать минут до того, как я стану похожей на зомби, и двадцать станций, с которыми нужно поговорить. Д-давайте же. — Она выходит из ванной, слегка покачиваясь на каблуках. Я подхожу, чтобы положить руку ей на плечо, дабы успокоить её, но она резко отшатывается. — Пожалуйста, не прикасайся ко мне.
Я отступаю назад. Она, пошатываясь, подходит к месту, где уже собрались все съемочные группы, и машет ближайшему журналисту.
— Я готова. Можешь взять у меня интервью, — говорит она.
Пару секунд парень в шоке смотрит на нее, но потом приходит в себя и начинает настраивать свой микрофон.
— Мисс Брайар Сэйнт. Вы организовали сегодняшнее мероприятие. Скажите, что для Вас значит тема детской бездомности?
— Я не думаю, что дети должны быть бездомными, — бормочет она.
Он моргает от ее прямоты.
— И всё же Вы одна из самых высокооплачиваемых актрис года. Как Вы соотносите свои ценности с Вашим доходом?
— Я жертвую свои деньги.
На лице мужчины появляется раздражение.
— Знаете, многие люди обвиняют Вас в том, что Вы используете подобные благотворительные мероприятия в качестве пиар-хода для улучшения общественного мнения. Каков Ваш ответ на подобные обвинения?
— Разве это имеет значение? — категорично спрашивает она. — Деньги есть деньги. — Дрожь пробегает по её телу, и Глен накидывает свой пиджак на её изящные плечи. Она замолкает на секунду, поворачивает голову и утыкается в него лицом, как будто вдыхает запах одеколона Глена. — Спасибо, — говорит она ему, и он просто кивает, на его лице появляется озабоченность.
Она разговаривает с парнем несколько минут, затем переходит к следующему. И следующему.
Интервью не задались. На самом деле, они просто ужасны. Ее тревожность усиливается по мере того, как её окружает всё бо́льшее и бо́льшее количество людей. Я вижу, как её взгляд мечется по толпе, будто она думает, что кто-то собирается наброситься на нее. Её дыхание снова становится прерывистым — ей всё время приходится делать паузу посреди слов, чтобы перевести дыхание, её зрачки расширены, а взгляд остекленел от лекарств. Не раз ей приходится просить журналистов повторить вопрос пять или шесть раз, потому что она не может сосредоточиться на том, что они говорят. Это пытка — наблюдать, как она распадается на части, снова и снова, как она изо всех сил пытается сохранить самообладание.
— Иисусе, — слышу я, как оператор бормочет у меня за спиной, когда Брайар переходит к следующему журналисту. — Это благотворительное мероприятие. Она не в своем уме.
— Но всё это точно сделает нам хорошие заголовки, — отмечает репортер. — Ты заснял, как она чуть не упала?
Я стискиваю зубы и подхожу к Кенте, который стоит на шаг позади Брайар, пристально наблюдая за ней.
— Они думают, что она под кайфом.
Он вздрагивает, кладя руку ей на плечо.
— Брайар, я правда думаю, что нам пора домой.
— Еще трое, — бормочет она.
— Они думают, что ты под чем-то, — говорю я ей категорично.
— Я и так под чем-то.
— Завтрашние заголовки будут не из приятных.
Она фыркает.
— Они всегда такие, когда дело касается меня.
— Но…
Она смотрит на меня снизу вверх.
— Разве ты не понимаешь? Речь не о моей репутации, а о привлечении внимания к делу. Если при этом мне придется выглядеть идиоткой, так тому и быть. Я выгляжу как идиотка с тех пор, как попала в эту индустрию в тринадцать лет. Я могу хотя бы собрать немного денег на благотворительность, пока обо мне говорят.
Я замолкаю. Она дает ещё два интервью, прежде чем начинает шататься на ногах. Глен хватает её и притягивает к своему телу прежде, чем она спотыкается и падает.
— Ладно, — мягко говорит он. — Нам пора уезжать, ласс. Ты едва ли соображаешь.
На этот раз она не спорит, позволяя нам вывести её с мероприятия и отвести к машине. Папарацци рассредоточились по всей дороге и кричат ей что-то, делая снимки. Я хмуро смотрю на них, но она игнорирует всех и идет с высоко поднятой головой, пока Кента мягко не толкает её на заднее сиденье. Водитель заводит машину, и она откидывается на кожаную обивку, когда мы отъезжаем с улицы.
Не успели мы тронуться, как у Глена зазвонил телефон. Он морщится, но отвечает на звонок.
— Привет, миссис Чен, — говорит он. Я закрываю глаза. Нин. — Да, я слышал, что произошло. Мне очень жаль. У нее… плохой день. — Он смотрит на Брайар, которая, кажется, ушла в себя. — О, нет, я уверен, что она бы этого не сделала. Пожалуйста, не плачь. Да, я поговорю с ней, если это то, чего ты хочешь. Но на самом деле, я не думаю, что тебе есть о чем беспокоиться.
Остаток поездки он успокаивает Нин, пока мы все сидим в неловком молчании. Когда он, наконец, вешает трубку, Брайар проводит рукой по лицу. Ее щеки ярко-красные.
— Иисусе. Слушай. Ты можешь привести её ко мне домой?
Я вздрагиваю.
— Что?
— Ко мне домой. Я хочу поговорить с ней.
— Я не думаю, что это хорошая идея, — начинает Кента.
Она пожимает плечами.
— Хорошо. Тогда я сама загляну к ней.
— Нет уж, — рычу я. — Ты едешь домой.
Она немного поникла, как будто слишком устала, чтобы продолжать спор по этому поводу.
— Я думаю, мы можем поговорить по Скайпу. Мне нужно извиниться перед ней. Я бы предпочла сделать это лицом к лицу.
Машина останавливается на подъездной дорожке, и мы окружаем Брайар, когда она, спотыкаясь, возвращается в свой дом. Она сбрасывает свои высокие каблуки, выскальзывает из пиджака Глена, затем протягивает мне руку.
— Её номер, пожалуйста.
Я хмурюсь.
— Если ты позвонишь ей лишь для того, чтобы ещё немного выместить злость…
Ее глаза вспыхивают.
— Дай. Мне. Ее. Номер.
Я вздыхаю, отправляя ей сообщение с данными. Она тихо благодарит меня, затем направляется в свою спальню и закрывает дверь.
Глава 16
Брайар
После того, как вешаю трубку, я просто сижу в своей постели, нервничая.
Я чувствую себя ужасно. Абсолютно ужасно. Мэтт был прав: сегодня я вела себя как богатая избалованная маленькая сучка.
