в его сторону. Стопы были изодраны до кости – хорошо, что мертвые не чувствуют боли. Оторвав кусок одежды, Валентина Ивановна начала обматывать раны. Тяжелый шлем мешал и перевешивал. Будь рядом Федор Иванович – он бы обязательно помог.
«Хоть бы с ребятами все было хорошо. Их жаль, ведь они тоже любили старика и свободу», – подумала Валентина Ивановна. Новость о смерти пенсионера на большинство подействовала как призыв к боевым действиям. Даже Ванька Малой схватил палку и пообещал пробить голову Царя не раздумывая. Тогда старушка ушла. Потому что знала, что больше боли ей точно не пережить.
– Мама? – внезапно раздался голос за спиной Валентины Ивановны. – Мама! Ты нашлась! Я так долго тебя ждал!
Старушка обернулась. В небольшом гнезде, залитом кровью летучих мышей и усыпанном останками их тел, вилял хвостом маленький змей. Большие голубые глаза его светились восторгом и слезились.
– Мама! – прокричало чудовище и подлетело на небольших крыльях. Рядом образовались еще две головы, большие глаза уставились на старушку. – Мама! – прокричали головы хором. – Ты дома!
Валентина Ивановна вздрогнула. Шлем скрыл ужас. Спустя секунду она произнесла:
– Извините, задержалась, малыши. Теперь все будет хорошо! Я же ваша мама.
И словно открыли бездонный черный колодец в душе старушки, словно заглянула она в него и прыгнула.
Тридевятое царство, уставшее от бесконечных протестов, уставшее от погромов и криков, ждало своей участи. Царя цивилизованно похоронили, на этом настояла Аленушка. После судили чиновников, судили солдат, судили городские стены – все, что, на взгляд протестующих, противоречило духу свободы.
Народ был настолько увлечен процессом, что забыл убрать тела с улиц. Справедливость и правда крепли так же, как крепла растущая семья Дружка.
Сказка 35
Новые порядки
Первыми пошли поезда с коррупционерами. Старые, на древесном угле и плохо отапливаемые. Окрыленная революцией партия мертвых и живых начала действовать. Судили всех: за незаконное строительство, учебу за границей, воровство, пьянство. В общей суматохе сроки давали скорее неугодным, чем виновным. Однако действительно были найдены тысячи мешков с золотом, на которое начали строить, облагораживать и развивать. Тридевятое царство, словно разогнавшийся самолет, начало подниматься к вершинам благополучия. Дотации молодым семьям, дотации мертвым семьям, пенсии, школы, электрификация. Такого еще не было. Народ выходил на улицу с плакатами и транспарантами во славу новой системы.
Полиции дали смутные указания служить народу и превыше всего ставить человеческую жизнь. Перестали проводиться обыски, прекратились задержания. Сотрудников велели уважать и прислушиваться к ним. По факту ни один гражданин Тридевятого царства не обращал на них внимания. Нет больше Царя, нет больше тирании, есть свобода и бесконечное благополучие.
Федору Ивановичу и Барсику поставили памятник в центре города. Каждый день хор живых и мертвых пел праздничную песню «Свободе научил старик», в которой были такие строки:
Он пал от жуткого режима,
Но перед этим навсегда
В сердцах народа поселились
Свободы, правды семена.
Про кота Барсика выпустили серию детских книжек, где рисованный кот обучал малышей, что хорошо и что плохо.
Царство росло. Крестовый хутор переименовали в Счастливый Покой и перестали сжигать мертвецов. Теперь каждый умерший мог рассчитывать на достойную смерть и склепик.
Наверное, на этом можно было бы и закончить сказку, но почему-то неизвестно откуда пришли разбойники. Сначала царство, рожденное заново, потрясла парочка грабежей. Потом убийство с целью наживы. Ослабленные правоохранительные органы нашли виновных, да не смогли задержать. Ведь при задержании нарушается право на свободу передвижения.
Партия собрала срочный совет и постановила расширить полномочия полицейских. Им разрешили носить дубинки и осматривать особо подозрительных личностей. Реформа вызвала недовольство среди свежей интеллигенции, однако волна убийств продолжилась, и уже все царство требовало сжечь преступников.
Меры оказались недостаточными. Из лесов и полей пришли дикие люди, которым было плевать на права и обязанности. Бородатые и немытые, они насиловали женщин и обирали лавочников. Народ сначала удивился, а потом либо примкнул к разбойникам, либо стал покупать железные двери.
Почему так произошло, партия мертвых и живых понять не могла, но ходить по улицам с каждым днем становилось все опасней.
– Так нас всех перебьют, пока полицию заново построим! – заявила на очередном собрании партии Аленушка.
– Надо что-то делать, а что – непонятно! Вот мы же сейчас по правде живем, а выходит, правдой нашей пользуются всякие сукины дети! – заявил Вмятыш со своего дорогого кожаного кресла.
– Значит, нужно звать тех, кто нам поможет правду отстоять! Соседей, разделяющих наши либеральные ценности, – внезапно озарилась светлой мыслью Аленушка. – Мы им культурой отплатим, а они нас защитят и полицию помогут отстроить. А то у нас все компетентные люди в этой сфере сидят, ибо коррупционеры и душегубцы.
– Лучше уж душегубцы на службе царства, чем эти подонки. У меня вчера соседку мертвую изнасиловали, – заявил представитель сексуальных меньшинств. – Давайте Илью выпустим? Пусть порядок наведет.
– Нет, Илья – политический преступник. Ты еще предложи Царя вернуть. Пойдем к соседям! Пусть помогают. Они за свободу, они за правду.
И действительно, соседи пришли.
Сказка 36
Лирическая
Свобода! Свобода!
На наших сапогах!
Шагают дружно строем
Солдаты блока А.
К ружью! К ружью!
Вперед! Вперед!
Свобода! Свобода!
Нас ждет.
(Барабанная дробь.)
Все люди в мире братья,
И скажем без вранья:
Тиранов мы повесим,
Веревка сплетена!
А если, а если
Разбойный элемент
Решит на наших планах
Поставить жирный крест,
Тогда узнает враг,
Насколько мы сильны!
Свободы, свободы
Могучие сыны.
(Солдаты чеканят шаг.)
Бей! Не жалей!
Навались! Посильней!
Враги у наших ног.
Их слезы оросят
Поля, леса и горы,
Дома и города!
И вырастет страна,
Поднимется с колен!
Бей! Не жалей!
Навались! Посильней!
Свобода! Свобода!
На наших сапогах!
Шагают дружно строем
Солдаты блока А.
Сказка 37
Оказия
– Мы есть защитники свободы, – заявил молодой человек в каске.
– И правды, – добавил такой
