class="p1">«Что бы это значило?» – приятно удивившись, подумала Жань Дундун.
– То есть хотите узнать, говорила я тогда правду или врала? – уточнила Шэнь Сяоин.
– Разумеется, вы врали, потому как я далеко не красавица, как вы только что сказали, – парировала Жань Дундун, невольно поправляя прическу.
– Неужели вы полагаете, что такого рода ложь может быть вредна? Иной раз ложь может быть и во благо, точно так же врач дает надежду неизлечимо больному. Сказав, что не знакома с Ся Бинцин, я лишь пыталась избавить себя от разговоров о ней. Кроме того, мне не хотелось перетряхивать грязное белье. Признаю, этот момент я от вас скрыла.
– Но вы нас дезинформировали. Может, вам кажется, что одурачить нас проще простого?
– Простите, я думала только о себе и совсем упустила из виду, что у вас тоже есть определенная миссия. Обещаю, что начиная с этого момента буду рассказывать все, что знаю, ничего не утаивая.
Жань Дундун включила запись разговора с У Вэньчао, ту самую его часть, в которой он воспроизводил диалог Шэнь Сяоин и Ся Бинцин. Шэнь Сяоин слушала очень внимательно, стараясь не пропустить ни слова. Прослушав запись до конца, она тихонько сказала:
– Вот ведь дуреха, ладно бы просто сделала запись, так еще и кому-то дала послушать. Видимо, потерять лицо один раз ей было недостаточно.
– Он точно передал ваш разговор? – спросила Жань Дундун.
– Он опустил самое главное – Ся Бинцин мне угрожала. Она сказала, что если не сможет выйти замуж, то подаст на Сюй Шаньчуаня в суд, а если не удастся привлечь его к ответственности, она его устранит. Я еще удивилась и спросила: мол, вы же спите вместе, неужели вражда еще не иссякла? Она на это ответила, что для нее важно не сколько они трахались, а качество их отношений, ее волновали репутация и смена статуса. После свадьбы она готова была даже сразу развестись, но в таком случае она бы все равно получила свою долю уважения. По ее словам, когда он ее изнасиловал, то умолял не обращаться в полицию, и она согласилась; когда они подписывали контракт, он просил не вносить пункт о женитьбе, и она снова согласилась; поэтому теперь ее замужество целиком и полностью зависело от меня.
– И что вы ей ответили?
– Я была лаконична и просто сказала «вон». Она вылезла из машины и со всей дури хлопнула дверцей, точно вместо машины хотела ударить меня.
– Вы рассказали об ее угрозах Сюй Шаньчуаню?
– Нет, я никогда не вмешивалась в его личную жизнь, и это одна из причин, по которым он меня любит.
– Пожалуйста, вспомните хорошенько, может, все-таки рассказали? – Жань Дундун повторно задала свой вопрос.
Шэнь Сяоин понимала, что каждый из таких повторно заданных вопросов представлял для Жань Дундун особую важность. Выдержав паузу, она сказала:
– Правда нет.
Жань Дундун ей не поверила. О такой серьезной угрозе Шэнь Сяоин должна была непременно предупредить мужа, как минимум она могла посоветовать Сюй Шаньчуаню принять хоть какие-то меры предосторожности; более того, при таком раскладе ей бы запросто удалось рассорить любовников. Жань Дундун замолчала, тем самым показывая, что не удовлетворена ответом. Шэнь Сяоин оставалась непоколебимой – ни дать ни взять послушная школьница в ожидании следующего вопроса экзаменатора. Тогда Шао Тяньвэй напомнил Шэнь Сяоин, что лучше всего выкладывать всю информацию сразу, чтобы потом ее не обвинили в сокрытии сведений. Она пообещала рассказывать все, что ей известно, но выдумывать то, чего не было, она не собирается. Жань Дундун обратила внимание на то, что каждый из ответов им приходилось выдавливать из Шэнь Сяоин, словно зубную пасту из тюбика, при этом давить следовало хорошенько, иначе ничего из нее не выходило.
– Двух других любовниц Сюй Шаньчуаня вы тоже знаете, хотя раньше отрицали и это. Похоже, ложь для вас – это норма, – заметила Жань Дундун.
– Я встречалась только с Ся Бинцин, так что с остальными не знакома.
– Но в разговоре с Ся Бинцин вы сказали, что она не первая, кто пришел устраивать разборки, если речь не о Сяо Лю и Сяо Инь, то о ком еще?
– Я это сочинила. Не хотела, чтобы она обольщалась, вот и сказала, что у Сюй Шаньчуаня любовниц много. Если бы я принялась знакомиться со всеми его любовницами, это бы означало, что я хочу с ним развестись, так с чего бы мне самой ворошить осиное гнездо? Пока глаза не видят, так и душа не ведает.
Такой ответ выглядел вполне убедительно, Жань Дундун поверила.
– Ся Бинцин сказала, что имеет доказательство того, что Сюй Шаньчуань ее изнасиловал. Мы хотели бы уточнить этот момент.
– Она не говорила ни о чем конкретном… Скорее всего, никаких доказательств у нее не было, иначе она бы уже давно заявила на Сюй Шаньчуаня, – ответила Шэнь Сяоин.
Тут Жань Дундун посмотрела на украшенную кружевом футболку Шэнь Сяоин, и ее осенила блестящая мысль.
– Тогда я вам немного напомню, – сказала она. – У доказательства Ся Бинцин имелась ажурная окантовка, подумайте еще.
– Но она правда не вдавалась ни в какие подробности, – удивленно нахмурив брови, ответила Шэнь Сяоин.
– Почему же она рассказала про это У Вэньчао?
– Это за пределами моего понимания.
– Вы сказали, что Ся Бинцин вполне могла убежать от Сюй Шаньчуаня, когда тот собрался ее изнасиловать. Откуда у вас такие сведения?
– Просто проанализировала ситуацию. С таким доходягой, как Сюй Шаньчуань, по силам справиться любой мало-мальски здоровой девушке.
– А может, вам об этом рассказал сам Сюй Шаньчуань?
– По-вашему, изнасиловав девушку, он потом спокойно рассказал об этом мне? Это каким же толстокожим надо быть? Когда я говорю «изнасиловал», я не думаю, что он действительно ее изнасиловал. Он не испытывает недостатка в женщинах, к чему ему так рисковать?
– Может, это у него в крови? Вы же говорили, что Сюй Шаньчуаню в принципе нравятся женщины, почему у него к ним такая привязанность?
– Разве не все мужчины в этом одинаковы?
– Вы имеете в виду всех-всех?
– А что, бывают исключения?
– Прежде чем выйти замуж, вы знали о таких наклонностях Сюй Шаньчуаня?
– Если бы знала, то уж не вышла бы за него.
– Но ведь вы изучали психологию, неужели этого невозможно было заметить?
– До свадьбы он был мне верен. Скорее всего, он начал изменять, когда я ждала первого ребенка. Когда мы еще только встречались, я заметила, что из-за своей внешности он немного страдает комплексом неполноценности. Однако мне казалось, что при надлежащем подходе этот комплекс может перерасти в скромность, что, кстати, подтверждается установленными в его компании правилами. Уже тот факт, что его работники получают вознаграждение за высказывание собственного мнения, говорит о том, что он весьма толерантен. Я полюбила Сюй Шаньчуаня за его душу, но, когда вы показали мне фотографии его любовниц, я поняла, что комплекс неполноценности он так в себе и не изжил, соответственно, самоутверждается он за счет женщин.
– Сто процентов так, – невольно вырвалось у Жань Дундун. – Располагаете ли вы другой информацией, связанной с этим делом?
– Я и так уже достаточно всего рассказала, причем такого, что не имеет отношения к делу.
Итак, ничего нового они бы сейчас от нее все равно не узнали. Когда Шэнь Сяоин уже собралась было на выход, Жань Дундун решила ее снова проверить и предложила:
– Вас подвезти?
К ее удивлению, Шэнь Сяоин тут же оттаяла, ее ничуть не испугала перспектива остаться в машине наедине с Жань Дундун. Она практически молниеносно приняла предложение и при этом еще и расплылась в улыбке. И даже если Жань Дундун допускала, что эта улыбка фальшивая, на душе у нее стало спокойнее.
Жань Дундун села за руль, Шэнь Сяоин устроилась на соседнем кресле. Проезжая мост через озеро, обе они кинули взгляд на отель
