— Я сдаюсь! — выкрикнул противник. Лэр стучал ладонью по плацу, закинув голову в небо и шипя. И стало легко-легко, словно я взлетела. — Отпусти! Отпусти немедленно!
Над нами вставал Хагиран, рассылая золотые лучи по взорвавшемуся эмоциями ряду стражей. Расцвечивая бликами оживавший с рассветом мир.
Защитный барьер вокруг дуэльной площадки вопросительно мигнул и, подчиняясь команде офицера Лойги, схлопнулся с завершающим трубным воем. Извещая об официальном завершении дуэли.
Я откатилась, отпуская руку Габардила. Уселась рядом с ним, зажав руками бедро и спешно отпуская бурлящую во мне магию. О-о-о, хорошо-то как! Если бы не нога, я бы засмеялась от облегчения.
— Победа присуждается лэре дас Хельвин, — дрогнувшим голосом объявил младший-Габардил.
— За полным поражением сдавшейся стороны, — четко и громко добавил так и стоявший у границы дуэльного поля Гектор.
К нам они оба не подходили. Если можешь выйти с поля, должен это сделать сам.
К моему удивлению, дворцовые стражи, теснящиеся за периметром, что-то выкрикивали и даже свистели. Дома у нас принято молчать во время боя, да и после него тоже. Проиграл или выиграл — кивнут, скажут пару советов, остальное все равно наедине объяснит наставник. Не принято оценивать наследницу, даже если девушка магией увлеклась.
Хельвины же не даром Упрямцами слывут. Если что в голову взбредет — не вытравить, не переубедить, так на всю жизнь увлечение и остается. Иногда не одно.
В это мгновение я поняла… а мне нравится быть бастардом. Никакой ответственности, никакого напряжения. Я дралась и ко мне отнеслись… как к тому, кто честно выиграл, никаких поблажек или придирок.
Кажется, стражи успели организовать быстрые ставки. Некоторые радовались, те, кто рассчитывал на княжича, были расстроены.
Проигравший все еще лежал на спине, баюкая руку. Что ж такое… Он что, стеклянный?
— Вам плохо? — осторожно спросила я под гул возбужденных перебранок вояк.
Он приподнялся, потянувшись ко мне здоровой ладонью. И я решив, что это безмолвная просьба опереться, подставила плечо.
И тут… Знала, что столица меня удивит широким разнообразием мошенников и ворья, но не думала, что так быстро встречу высокопоставленного клептомана.
Габардил… взял и ловко выдернул из моих волос удерживающую скрученный узел спицу.
— У нее холодное оружие! — громко заорал он, опираясь на локоть. — Вот смотрите!
Я недоуменно повернула голову на княжича. Длинные, подкручивающиеся пряди рассыпались по спине и плечам. Проклятие, представляю, как глупо сейчас выгляжу. И что он назвал оружием? Это же просто длинная шпилька, я всегда ею пользуюсь на тренировках.
Зажав распоротую молнией ткань на бедре, я поднялась на ноги, недоуменно оглядываясь. К нам кинулись секунданты.
Гектор мельком меня осмотрел и встал рядом, выставив вперед ногу. Видимо опасаясь, что сторона противника примется и дальше стаскивать с меня предметы амуниции.
Габардил-младший остановился напротив него, нервно щурясь.
— И что будем делать? — спросил он.
— Мы? Праздновать! — ответил Гектор. — У нас чистая победа.
— Но у лэры было оружие, это против правил! И она могла им воспользоваться… В теории.
— Вы бы еще к зубам привязались. У моей воспитанницы они как на подбор, крепкие. Она могла и ими тяжелые увечья нанести… В теории.
Оба секунданта сверлили друг друга тяжелыми взглядами. Юный Габардил схватился за рукоять меча, а наставник сжал посох. Еще немного и аристократ не выдержит если он сорвется и разговор перейдет в бой… Ох, беда будет… Гербовые слуги, как и воины — особая каста, могут защищать своего господина где угодно, тем более мы на официальном плацу, но я не успела ознакомиться с местными законами, как бы чего не вышло…
Положение спас подбежавший камер-страж. Кивер сдвинулся, по лбу текли блестящие капли пота.
— Стойте! Немедленно остановитесь! На площадке присутствует высший офицер с правами решения споров. Да успокойтесь же!
Он махнул рукой куда-то назад. Стража обернулась и… защелкала окованными пятками сапог, вытянувшись в струну и одновременно склоняя головы.
Я недоуменно моргнула. По проходу в нашу сторону шел Скала.
Не пойму, почему судить нас будет снабженец? Причем почтение ему солдаты оказывают больше, чем собственному офицеру. Не говоря о том, что находимся мы все в дворцовом комплексе, в который даже мачеху не пустили. Вопросы роились в голове, но ни потертая куртка, ни короткий простой меч у пояса ответов не давали.
Не торопясь, мужчина изучил равнодушно-холодным взглядом старательно выпрямившуюся меня, поднимающегося с земли Габардила и напряженных секундантов.
— У побежденной стороны есть претензии? — В пальцах мужчина покручивал разновидность сигареты, которые мой папа пару раз привозил из путешествий, называя их «сигарами». Нечто похожее на скрученные и высушенные листья. Зачем люди это делают — не ясно, возможно, из-за горьковато-мятного дымного аромата, от насекомых окуриваются.
Княжич выпрямился. При упоминании о проигрыше его нижняя губа нервно запрыгала. Но возмущаться формулировкой он не стал, лишь покосился на вытянувшуюся во фрунт стражу и вполне вежливо ответил:
— Я, княжич Габардил, обвиняю лэру дас Хельвин в попирании правил. На дуэлях чистой силы запрещены холодное оружие, артефакты и зелья. А здесь, — он покрутил в пальцах мою спицу, — типичное холодное оружие, пусть и небольшого размера. Заметил я его, к сожалению, поздно. И кто знает сколько еще таких неразрешенных мелочей скрывается у нее в одежде. Например, она подозрительно легко пережила мою молнию, даже двигаться продолжила. Если в справедливом решении мне будет отказано, я дойду до высшего суда!
Скала поднял бровь и спросил меня, глядя прямо в глаза:
— В вашем одеянии присутствуют еще вещи спорных характеристик?
— Клянусь, ничего нет. И шпилька — не артефакт.
— А у вас? — он обратился к княжичу.
— Нет, конечно! — вспыхнул он с подчеркнутым возмущением.
Скала протянул руку и дождался пока предмет спора упадет на ладонь.
— Хм, — сказал он, изучив спицу. — Понятно. Я лично не вижу злостного целенаправленного нарушения. Лэра, насколько знаю, совсем недавно прибыла во дворец и в дворцовой дуэли участвует впервые. Мое решение — на ее стороне. Но! По букве закона права обвиняющая сторона и поэтому может подать официальное заявление на дисквалификацию дас Хельвин как воина. Его Величество любит судить такие истории, народу набежит много, история растянется дня на три. Все детали сегодняшнего боя станут достоянием дворцовой публики.
Я с трудом удержалась, чтобы не выругаться. Суд сюзерена — веселое развлечение для придворных, зато мне придется попрощаться с историей замены на Анифу. Мигом выяснится, что я не бастард, и что намного хуже — проигнорировала подарок венценосца, передав его сестре.
