два года, и она говорила, что брат, мама, мол, поздно родила. Я и верил. Хотя в те годы это редко было, чтобы с такой разницей женщины рожали. Потом, когда узнал, был в шоке, конечно. С Надей расставались тяжело. Думал, что всё забылось. Но встретил её, и понял, что она ничего не забыла. Такая бурная была, сказала мне, что тогда Аллочка за деньги меня купила, а сейчас ведь можно и расстаться было. Обвинила меня, что я двуличный и, скорее всего, люблю жену. В общем, несла всякий бред, встретил её тогда, что тебе и рассказывала ваша дворничиха, вот до сих пор перед глазами стоит лицо её перекошенное. Я, сначала-то, сдуру, когда она ещё вменяемая была, визитку свою дал…
Андрей замолчал, заново переживая ситуацию. Варвара внимательно за ним наблюдала, как бы ни было ей тяжело. Глаза его смотрели то в одну, то в другую сторону. В своём рассказе он будто прибавил гротеска, для большей убедительности.
— Андрюша, — сказала она с нежностью, — не переживай так сильно, ну, она же ни тогда, ни сейчас ничем не могла тебе навредить, подумай сам…
— Тогда она порывалась прийти к Аллочке, и даже её отцу и рассказать про нас. Едва отговорил. Хорошо, что неожиданно проявился её летний воздыхатель, а то ведь пошла бы. Да, сейчас-то конечно, кому ж будет интересно про романы, которые были тридцать, ой, больше лет назад. Да Аллочка её и слушать не станет, конечно.
«Он говорит о ней, как о живом человеке. Странно. Ладно, понаблюдаем», — продолжала анализировать Варвара. «Он отрицает, что она могла ему навредить, вот только бы знать, что могла или нет. Если она в молодости пыталась шантажировать его, то что мешает ей шантажировать сейчас, ведь она нуждалась в деньгах». Вслух она продолжила:
— Ну, не переживай так, прах её телу, у тебя тут свои дела, надо с хомячком проблемы решать, а ты всё вздрагиваешь, как вспомнишь. Даже как-то странно, чем она тебя могла напугать?
Андрей рванул из комнаты.
— Я сейчас, очки достану!
— Да, поставь чайник, я хочу сегодня поболеть по-настоящему!
Через минуту он вернулся.
— Ну, в общем, на самом деле, Надя узнала, что у меня есть ты.
— Это её задело?
— Не то, чтобы задело. Но дало повод снова угрожать мне, что расскажет Аллочке. Понимаешь? А у меня тут с квартирами, Аллочка сейчас как бы с виной, я её простил. Если она вдруг узнает, что у меня есть молодая любовница… Я не хочу подставлять мою девочку, — он попытался наклониться и чмокнуть её в щёку. Варвара уклонилась от поцелуя.
— Значит, Надя, припоминая свои давние обиды, по сути, пыталась тебя шантажировать? Поэтому была такая разъярённая?
— Да, именно. Откуда она узнала?
— У нас есть во дворе средство массовой информации, зовут баба Люба.
— Точно, я забыл.
— И баба Люба нашла бутылочки у Нади под окном.
— Бутылочки?
— Да, с боярышником.
— И что это доказывает?
— Бутылочки не только с боярышником, как выяснилось.
Варвара внимательно смотрела на Андрея. В душе она ужасно трусила, потому что всё больше укреплялась в мысли, что Андрей решил по-быстрому убрать свою бывшую возлюбленную, чтобы не мешала брать от семьи, с которой он был связан всю жизнь, полагающиеся ему гешефты. Андрей снял очки.
— Скажи, что было в бутылочках?
— Страшный яд.
— Ужасно. Кто же её мог отравить и так непредусмотрительно выбросить улики?
— Наверное, какой-то очень торопящийся человек. Например, быстро зашёл в дом, быстро отравил и быстро вышел. Ещё попросил дверь на засов закрыть за собой, предусмотрительный такой.
— А отпечатки? Погоди, как быстро начинает действовать яд? И откуда ты об этом знаешь точно? И откуда известно, что бутылочки с ядом выпали из этой квартиры?
— Да потому что не в первый раз. Баба Люба всё знает.
Варвара говорила медленно, параллельно продолжая думать: «Что я несу? Сначала я наврала с ядом, сейчас я представляю косвенные улики как неоспоримые доказательства. А ведь Дорошин просто сказал о нейролептиках, но неизвестно, пила ли из этих бутылочек сама Надежда. Андрей… Как-то он ведёт себя нервно. Я ведь практически обвиняю его, только не указываю, что это он. У него был мотив. На кону стоит квартира, которая сама плывёт в руки. А тут старая любовь, зачуханная пьянчужка, по сути, с его точки зрения, уже не женщина. Ведь он любит или молодых, или богатых».
Варвара с отчётливостью поняла своё место в жизни Андрея. Последняя лебединая песня угасающего Дон Жуана.
Она слушала как-то лекцию нейрофизиолога об отношениях между полами. В природе самцы имеют яркий окрас, самка их выбирает. У людей самки пытаются выделиться, чтобы завоевать самца. И главное условие — возможность воспитать потомство, значит, происходит анализ не павлиньего хвоста, а павлиньего кошелька. Роли поменялись. И папик, понимая, что его время привлекать самку только павлиньим хвостом, прошло. И он судорожно ищет возможности укрепить свои перья, посадив их на суперклей материальных богатств. Так кто же он для Варвары? Детей она от него не хочет точно.
Ей было интересно с ним, это да. Особенно на первом курсе, когда была такая вся наивная девочка. Не столько девочка, сколько наивная. Было интересно слышать его рассуждения о журналистике, литературе, кино. Хотя взгляд его на современных хорошо оплачиваемых пропагандистов довольно пессимистичен. Но тогда её привлекало это, как любовь к свободе. На деле любовь к свободе заменилась любовью к деньгам и другим благам. Она стала замечать, как папик приспосабливается. Он рассуждал о литературе, где главное — правда жизни. О журналистике, где главное — защищать людей. И в то же время вести такое лживое существование, по сути, не ценить ни одной из женщин. Да, кстати, не факт, что он, изображая брезгливость, не имеет с Аллочкой отношений. Это чертовски неприятно, будто это Аллочка вместе с тобой в постели.
«Все, все приспособленцы. Но есть особые приспособленцы, которые ради своего комфорта готовы идти на преступление», — эта мысль впилась в голову, как обезумевшая самка комара.
— Ладно, не парься. Рассказала и рассказала. А ты уверен, что Надежда не стала звонить твоей Аллочке?
— Я как-то об этом не подумал. Как это сейчас узнаешь?
— Узнаешь, если Аллочка тебе козу сделает. А так, конечно, никак.
Андрей сделал вид, что загрустил.
— Ты знаешь, ты права. Все, вроде бы, хорошие люди, но очень испортил квартирный вопрос. Мне кажется, она сейчас следит за мной. Иногда крутит телефон, может, уже установила приложение, чтобы геолокацию передавало.
— Ты что, проверить сам не можешь? Дай сюда
