class="p1">— Ты считаешь, что такую девушку, как Тина, можно засунуть в какую—нибудь халупу, где она будет готовить тебе обед, подметать дом и одеваться в дешевые платья? — насмешливо продолжил глава Торгового дома.
Данут слегка набычился. А что тут такого? Ну, станет она жить поживать, мужа с работы ждать. Он уже не один раз слышал, что женщине для настоящего счастья нужно ждать мужа, готовить ему ужин и, чтобы рядом с ней бегали дети. Вот он и даст Тине такое счастье! А чтобы не скучать, возьмет себе какую—нибудь работу. Чем именно станет заниматься его будущая жена юноша не думал, но предполагал, что какую—нибудь да возьмет. Ну, шить там, салфеточки вышивать. Не станет же просто так дома сидеть? Ладно, дети пойдут, дел хватит, но пока—то?
Парню, прожившему семнадцать лет в рыбачьем поселке, где женщины работали наравне с мужчинами (ну, почти наравне, потому что на китобойный промысел, или там, на лов рыбы, женщин никто не пошлет) казалось странным, что тетушка Пайэнира целыми днями смотрит в окно, прихорашивается, а все работы по дому делают две служанки. Даже на кухню дядюшкина супруга носа не кажет, передоверив все поварихе. Неужто его Тина станет такой же бездельницей? Без дела сидеть — это ж со скуки можно умереть.
— Эх, молодость—молодость, — с чувством легкого превосходства произнес дядя Силуд. — Вам—то все кажется, что с милым рай и в шалаше. Беда только, что шалаш начинает быстро протекать, а вместо любви остаются сопли да простуда. Или ты рассчитываешь на приданое невесты? Если да, то похвально. — Увидев возмущение в глазах племянника, дядя махнул рукой. — Ну, с этим ладно. Допустим, девушка согласится сменить хоромы на лачугу, научится варить похлебку, будет штопать свое единственное платьице и каждый год рожать тебе детей. А ты поинтересовался, захочет ли господин Альц— Ром—Гейм отдать свою воспитанницу замуж за человека, у которого нет ничего за душой?
— Почему нет? — удивился Данут. — Придет время, я тоже стану богатым.
Дядя покачал головой.
— И как, позволь спросить, ты станешь богатым? Я плачу тебе жалованье младшего приказчика, хотя на самом деле ты работаешь грузчиком. А знаешь, сколько получает грузчик? К твоему сведению — одну векшу в месяц. Если я уволю тебя, на что ты станешь содержать семью?
— Я могу наняться матросом на судно, могу пойти охранником в обоз, — принялся перечислять Данут, уже успевший узнать, сколько получают моряки на торговых судах и охранники в дальних купеческих караванах. Толковый человек, при должной удаче, за два—три года, а то и за год, мог сколотить вполне приличное состояние. Ну, если не пропить его в порту, или не проиграть в кости, как это делали большинство моряков.
— Охотно верю, — не стал спорить дядюшка. — Да, ты не глупый парень, сильный. Лет за десять — не возражай, мне лучше знать... так вот, в первые пять лет ты будешь получать не больше, чем сейчас, именно через десять ты вполне сможешь твердо встать на ноги, создать собственное дело. Но согласится ли господин Альц— Ром—Гейм отдать свою воспитанницу замуж, зная, что десять лет ей придется прожить в бедности? И, потом, за десять лет может произойти все, что угодно. Корабли тонут, караваны грабят. А матросы и охранники гибнут в первую очередь. Как тебе перспектива оставить вдову с ребенком, без средств к существованию? Гоблин вряд ли захочет такого будущего для Тины.
— Но ведь, замуж выходит не он, а его воспитанница, — резонно возразил юноша. — Тина сама должна решать, как ей жить! Она хочет выйти за меня замуж. Разве гоблин — будь он трижды ее опекуном, имеет право запретить?
— Имеет, — кивнул дядя, чем вверг парня в шок. — Возможно, в тех краях, где ты вырос, никто никому не запрещает, но у нас это не так. Если опекун не захочет — а он, точно могу сказать, не захочет отдать девушку бедняку, то городской магистрат не подпишет свидетельство о браке, а жрецы не станут освещать ваш союз. Ни один домовладелец не сдаст вам в аренду дом. Да что там дом — даже комнаты. Ты же не станешь вместе с Тиной сбегать из города, скрываться в лесу и становиться изгоем? Нет, ты сможешь прожить в лесу, не сомневаюсь, а вот она?
Данут был вынужден признать правоту дядьки. В глухом лесу его жена точно не проживет. Он, при всем желании, не сможет оградить ее от бед и хлопот лесной жизни. Но дядюшке этого было мало.
— А еще тебе потребуется не только согласие гоблина, но и мое.
— Зачем? — захлопал глазами юноша.
— Затем, что по законам свободного города Тангейна, молодой человек принимает самостоятельные решения лишь с двадцати одного года. До этого все важные действия, включая брак, осуществляются с разрешения старшего члена семьи. А кто у тебя старший в семье? И ты думаешь, я дам тебе согласие? — видя, что Данут уже готов вспылить, глава фамилии поднял руку в примирительном жесте. — Подожди, не возражай. Ты считаешь, что я должен содержать твою семью?
Разумеется, Данут так не считал. С какой стати его семью должен содержать чужой человек, пусть и приходившийся дядей?
— Вот видишь. Но теперь посмотрим на дело с другой стороны. Итак, ты женился, средств у тебя нет, а я, как старший член семьи, глава нашего клана, позволяю тебе и твоей семье бедствовать. Что скажут люди? Если тебе все равно, то мне нет. Ты же не хочешь, чтобы брат твоего отца чувствовал себя неловко?
Да уж, да уж. Подводить дядю — а он хочет стать членом городского Совета — Дануту не хотелось.
— Получается, у меня нет выхода? — вздохнул парень. А смогут ли они с Тиной дождаться этих клятых двадцати одного года? С одной стороны — не так и много, а с другой — пропасть.
— Выход всегда есть, — хмыкнул дядюшка, а когда Данут вскинул поникшую, было, голову, предложил: — Ты хочешь принять участие в очень опасном, но в очень прибыльном деле?
Данут лишь руками развел. Ну, какой же дурак откажется? А Силуд продолжил:
— Ты обратил внимание, что на нашем складе почти не осталось петрола?
Младший приказчик, выполнявший обязанности грузчика, в удивлении вскинул брови — несмотря на бурную торговлю, склад был забит земляным маслом на четверть, если не
