это не интересовало, как и её старенького любовника. Новый порядок был больше не нужен, они нашли друг друга, любовь свела их воедино. И не хотелось ей брать под контроль этих монстров, этих демонов, и не желала она управлять теми телепортационными камнями, которые толком никто и не взял. План рассыпался, План рушился, План падал в бездну с каждой секундой…
Слуги, стражи, охранники медленно топали за Крис. По-прежнему безразличные, скучающие, молчаливые, они медленно шагали за девушкой по просторному балкону. Балкону, с которого открывался самый лучший вид на всю белокаменную неподражаемую столицу, на дома, словно укрытые снегом, на вздымающиеся к небесам длинные шпили, на элегантные покатые крыши и на людей, наслаждающихся последним солнцем и живительным воздухом.
— Как же тут хорошо однако, — Крис закрыла глаза, расправила плечи, вздохнула полной грудью, не замечая аппетитных грудей, чересчур заметно прыгающих под чёрной, тонкой вуалью. Её одежды подхватил вольный ветер, волосы затанцевали свой танец, а с краюшка глаза потекла маленькая слезинка. — Может не стоит рушить этот мир? Я раньше многого не замечала. Так не хочется с ним расставаться… И все эти люди погибнут, их кровь же будет только на моих нежных ладонях. Может стоит передумать? Да, наверное так будет правильнее, человечнее… Авиад согласится, я знаю. Мы станем жить на краю этого мира и все заботы растворятся под этим привычным солнцем. Мы будем жить рука об руку, больше никогда не разлучаясь, и пусть все эти маги крутят свои интриги и дальше… Мы могли бы выйти из этой игры, выйти и никогда не рушить жизни многих миллионов людей.
Прекрасная черноволосая фурия развернулась, развернулась счастливая, уверенная в своих мыслях, улыбаясь своим мыслям, но улыбка тут же растаяла, как и её уверенность в себе. Девушка поменялась в лице, запаниковала, схватилась за ограждение и даже перестала дышать, уставившись на них, на убийц, на этих таинственных двухметровых молчунов, сейчас доставших свои серпы и молча двигающихся вперёд. Вперёд к ней, вперёд к своей госпоже.
— Что вы делаете? Всё в порядке? Вы что-то видите, чего не вижу я? Хотите защитить? — сразу же запаниковала Крис, но стражи молчали. Их рот не двигался, не моргали и глаза. Даже руки почти не двигались, крепко держа острые серпы, сверкающие в закатном солнце.
— За что… Боже мой… Остановитесь, я же ничего вам не делала… Я заплачу вам… Я сделаю всё что захотите… Авиад, родной… — истерично завопила девушка, понимая что это конец, она не успеет ни убежать, ни даже выпрыгнуть. Оставалось лишь кричать и молиться, молиться, молиться…
Крис поздно полюбила этот мир, поздно призналась старику, поздно поняла, как ценила отца, поздно захотела просто жить, дышать, наслаждаться этим ветром. Она ничего не успела и теперь не успеет уже никогда.
Стражи подошли вплотную и их тяжёлое дыхание почти касалось её тонкой шеи. Они не улыбались и не двигались, они просто замахнулись своими серпами, ярко сверкающими на солнце, действуя как роботы, словно выполняя чей-то наказ. А может они и просто были больны. Веки не закрывались, а из лёгких, неожиданно, потянуло мертвечиной.
Да, совершенно точно. Они явно были мертвы и уже давно. Они были просто трупами. Ходячими кусками мяса, костей и разлагающихся органов. И как бедная девчушка раньше не почувствовала некромантию, использованное на каждом из них заклинание…
— Не смейте, я прошу вас. Ну Авиад, дорогой, спаси меня. Я не хочу так нелепо погибать… О нет, нет, нет, — Крис в последний миг вспомнила лик отца… Её жизнь и вправду могла быть намного лучше. Зачем, ну зачем они присоединились к этому Плану? Всё могло пойти по-другому, люди могли выжить, причём множество людей. Каждого, кто творил зло, сейчас заслуженно наказывали. Воистину, всех их ждёт ад, настоящее пекло, даже её нежное привлекательное тело сгорит в этом огне.
— Авиад, борись, молю тебя! Выживи и исполни своё заветное желание. Я верю в тебя и очень-очень люблю… Хотя ты был прав, слова излишни. Мы всегда понимали друг друга даже молча… Живи, Авиад, — сверкающие серпы разрезали воздух и вонзились глубоко-глубоко в её плоть, заставив девушку харкнуть кровью да тяжело застонать. Кровь тяжёлыми каплями закапала на балкон, тело обмякло, сердце защемило от боли.
Умирать было мучительно и страшно. Особенно после мечтаний о жизни с любимым человеком на краю этого мира. Жгучая боль пронзила её тело, в глазах всё плыло. Смерть наступала быстро, хотя казалось, что эти секунды тянутся целую вечность.
Глава 8
Лестница медленно, но верно кончалась третьей дверью, последней дверью, такой же маленькой и похожей на дождевую каплю, как и все предыдущие.
Он был близок к своей цели. В воздухе витал аромат победы, ведь книга, заполненная до отказа необходимой магией, была в его старческих руках. Всё шло как надо, Авиад улыбнулся этому факту. Старик любил, когда всё шло гладко, как по маслу.
Дверь была уже под носом. Старческая, дохлая рука коснулась ручки, провернула её и толкнула дверь, распахивая её настежь и вдыхая бодрящий, свежий воздух.
— Была бы со мной сейчас Крис… Зачем же я отпустил её одну с этими смуглыми молчунами? Мы могли вообще не заниматься всем этим бредом, могли откинуть всех и жить на краю мира, наслаждаясь обществом друг друга… Моя красавица, может не поздно свернуть с этого пути? — спрашивал себя Авиад, так лениво потянувшийся к распахнутому проходу. Пропал трепет, пропало желание, но с пути сворачивать наверное было уже очень поздно.
Его ноги ступили на основание купола, грациозно тянущегося к голубым небесам, сейчас превращающимся в тёмные, уставшие от своей синевы ночные небеса.
— Даже облака устают. Видать устал и я, — решил архимаг, внезапно почувствовавший такое безразличие к происходящему. Ну вот правда, зачем он вступил в общество Демиурга, примкнул к этому Плану, поставил мир на край гибели? Ради чего? Нижний мир был воистину прекрасным местом, с ним не хотелось расставаться, его не хотелось терять… — Боже, вот я дурак… Самый главный дурень планеты.
Старик истерически захохотал. Ну ведь Нижний мир был прекрасен, в этом то вся и суть. Авиад любил его, любил его людей, любил эти города, сооружения, воздух, солнце…
— Какое новое солнце? Я был таким слепым? Не видел всей этой красоты? Наш мир же восхитителен, так к чему вся эта брехня, весь этот призыв к созданию нового? — старик словно проснулся от долгой спячки. Его глаза наконец раскрылись, узрели правду, восхитились реальностью. Тут же было так привольно и чудесно, тут
