class="p1">Словно ошпарил, как она так выпрыгнула вообще? Вроде крепко держал.
— Да чтоб я хоть раз ещё... — Сбегает к дивану, схватывая на ходу свои немногочисленные вещи. — да ты просто поехавший, — Телефон. — недолюбленный в детстве мальчишка, — Сумка. — от тебя одни проблемы, Артём.
— Свет.
Нехотя встаю, желая уменьшить недопонимание.
— Ладно, давай поговорим... Что тебя беспокоит?
Оборачивается.
— Что в твоей дурацкой голове!? Это всё шутки? Тебе так просто изломать чью-то жизнь, да?
Сказал бы, да только есть ли смысл...
— Я каждый раз пытаюсь хоть как-то тебя оправдать и каждый раз не знаю, как... Чем это крыть, Артём? Может, правда, лучше не встречаться больше...
— И уйдёшь? А шашлык, а я?
Потирает виски, отдаляясь шаг за шагом.
— Не могу так больше, извини.
И похоже уже без шуток, всерьез думает ускользнуть сейчас, проверяя заряд телефона.
— Хорошо, будь по-твоему, Свет. Ты же взрослая девочка, что ты хочешь услышать?
Пожимает плечами, ускользая в прихожую.
— Уже ничего.
Следом закрывается дверь. Всерьёз думает уехать отсюда? Смешно. На чём? На своих двоих?
Выбегаю следом, слыша невинное.
— Да, слушай, ты не занят? Тим, нет-нет, ничего...
Слетаю с лестницы. Нет уж, не тот вечер, не тот мужчина, не пущу.
-----
* Игорь Северянин — "Будь спокойна", 1912.
Отсутствием знаков
Светись, солнце моё
Пытаюсь понять, а правда ли стоило так упираться и продолжать идти, выпрашивая пока ещё мужа приехать.
Даже с учётом того что он так "удачно" позвонил, даже с учётом того, что согласился сразу.
Даже с учётом того, что простояли мы с Артёмом на улице 25 минут, молча сверля друг друга и вкладывая во взгляды всё, что думаем друг о друге...
Взгляд этого "взрослого человека" не сулил на прощание ничего хорошего, но меньше всего на свете мне на самом деле хочется быть тряпичной куклой, которую то в чулан, извините, туалет, то под дождем к двери.
Мне не семнадцать, не семнадцать же, верно?
И за плохими мальчиками бегать в тридцать уже не комильфо, особенно, если тому самому плохому мальчику пошел четвертый десяток.
Поэтому я перестаю смотреть на Артёма в боковое зеркало, закрываю глаза, едва пристегнув ремень безопасности Тимохиной машины, желая лишь одного — чтобы меня наконец не трогали. Никто.
Только вполне логично, что мужу мои мысли не ясны.
— Кто это, и как ты здесь оказалась?
Пожимаю плечами, невольно защищаясь, скрещивая кисти рук.
— Отец мальчика из школы. — Смотрите-ка, минимум лжи, ай-да Светочка! Ай-да умница. Аж тошнит от себя.
Тимофея, на удивление, ответ вполне устроил.
— Свет, ладно... У нас всё так же?
— Да, извини, что выдернула сюда, такси бы не дождалась.
Чувствую, как меняется атмосфера — улыбнулся.
— Да вроде не чужие. Заявление не подала ещё?
— Нет, руки не дошли.
— Самому подать?
И тут я впервые посмотрела, словно рассмотрев в этом мужчине его самого... Как сжал руль, выруливая на любимом низком седане по кочкам, сосредоточено прикусив губу.
Красивые едва заметные кудряшки выбились из прически, да и ворот рубашки впервые не выглядит идеальным.
Отвернулась, пытаясь подавить в себе чувство вины, тихо прошептав:
— Да, было бы здорово. Ты не сердишься?
— Сержусь, только какой смысл в этом? — Переключает передачу. — Слушай, всё думал, чего тебе не хватает... Может, детей? Ну, мы же пытались...
Сглатываю ком, успев увернуться от взгляда, что точно захочет увидеть ответ.
— Нет... Ты же помнишь, я не хочу.
Оказывается, на свете есть какая-то высшая сила, что всё же может быть объяснена наукой, медициной.
Мне кажется, тот слегка помятый листок — с отрицательным результатом теста на совместимость при нелепом планировании — и стал отправной точкой принятия собственной глупости.
Года четыре назад, когда я ещё пыталась уверить себя, что нам стоит прислушаться к советам друзей и родителей, как бы сильно от них не воротило, и задуматься о чем-то большем, чем сожительство.
Я не хотела от него детей. Никогда. Но... Тогда, в мои те самые 27, мне нужен был хоть какой-то смысл дальнейшей жизни.
Это было недолго, странно, и, не то к счастью, не то к беде, ничего из того порыва не вышло.
Сейчас я понимаю, что на такой почве не стоит даже пытаться удерживать что-то, сглаживать расколотый брак маленькой жизнью. Тогда же...
Тряхнула головой, отгоняя воспоминания.
Тимофей тоже ненадолго задумался, прервав размышления вопросом, отвечать на который совсем не хочется.
— Вот, как бы сложилось у нас, если бы мы всё же смогли?
Перебираю собственные подушечки пальцев, стараясь не воспринимать его печальные интонации.
— Тим... Тебе же нравилась твоя жизнь, если бы мне пришлось уйти в декрет, бросить работу, ждать тебя вечерами, а тебе брать подработки, бросить спортзал, терпеть меня...
Ловит мой взгляд, грустно улыбнувшись.
— Мы бы возненавидели друг друга, да?
Кивнула, вновь жалея, что так всё вышло, но прекрасно зная: то, что было между нами, идеально для нас двоих. К счастью, он это почти понимает.
— Да... И обрекли бы на страдание ни в чем не повинного ребенка.
Хмыкнул.
— Забавно. — Произнес, вглядываясь в трассу, отстраняясь от меня и реального мира. — А могли бы жить дальше, чёрт тебя дёрнул...
Ответ не нужен.
И мне это на руку. За последние дни я так устала... Мне хочется закрыться дома, выключить везде свет и просто перестать что-либо чувствовать.
Наверное, это истощение... Поэтому благодарю мужа и исчезаю в собственном подъезде.
Захожу домой, скидывая обувь, проводя рукой по волосам.
Открываю собственный плейлист... И понимаю, что именно сейчас всё это меня жутко раздражает.
Долго смотрю, как на экране горит номер Артёма, скидываю, тут же получая новый видеозвонок.
Падаю на диван, замечая краем глаза, что даже у черепашки сегодня нет настроения. Она просто зарылась в древесный наполнитель и смотрит на меня своим печальным взглядом.
Кажется, я поняла, что со мной. Это последствие перенасыщения эмоций... Хочется просто скатиться в лужицу, и вот всё — перестать существовать.
Не выдерживаю 4-ый звонок, вытягиваю руку, всматриваясь в принятый вызов. Почти сразу загружается яркая красочная картинка, что так резонирует со мной.
— Свет! — Балагурит Никитка на фоне их огородика, пока сама хочу понять, рада я, что это не он, или всё же ждала Артёма.
Похоже, ждала...
— Да, Никит. — Пытаюсь улыбнуться.
—
