холод, меня трясёт так сильно, что я едва не роняю свой телефон, когда пытаюсь проверить, не оставил ли мне пропущенных вызовов или сообщений мой муж.
Муж.
Обхватываю голову руками и стону, вспоминая про Женю. Я вообще не думала о нём со вчерашнего вечера.
После того, как мы вышли из душа, Алекс приготовил нам завтрак. А после этого я обнаружила, что он позаботился о моей сменной одежде, наверняка был уверен в том, что разорвёт моё платье и купил для меня футболку и джинсы.
Мы вместе вышли из его квартиры, а в лифте он прижал меня к стене и снова вторгся в мой рот.
Мне плохо, болит каждая косточка в моем теле, а ещё меня разрывает изнутри от чувства вины. Я виновата перед Женей, а когда думаю о том, чувствовал ли он что-то подобное после того поцелуя с Аней, у меня до боли сжимается сердце.
Почему моя жизнь такая сложная? Почему всё не может быть простым и легким?
Не хочу возвращаться в квартиру, потому что чувствую себя так, будто умру от разрыва сердца или рискую утонуть в эмоциях, что окружают меня.
У меня давит в груди, но при этом я чувствую, как сильно покалывают пальцы и теплая волна разливается по телу. Я вдохновлена и прямо сейчас собираюсь выплеснуть своё вдохновение на холст.
Поэтому я отправляюсь в мастерскую и до самого вечера творю.
Чувствую, как слезы туманят мой взор, после того, как я заканчиваю и смотрю на то, что у меня получилось. Хаотичные полосы, размытые силуэты, яркие, броские линии и в каждом движении кисти и мазке я вижу нас с Алексом. Наш вчерашний вечер, ту страсть, что он вызвал и те эмоции, что я испытывала рядом с ним.
Мои руки в краски, да и лицо, наверное, тоже. Тело бьёт мелкая дрожь, а голова в огне.
Я хочу быть с Алексом, с человеком которого до безумия любила десять лет назад, да и сейчас люблю. Но я не знаю, как могу решиться на то, чтобы уйти от Жени, с которым мы пробыли вместе, кажется, целую вечность и пережили столько приятных и не только приятных моментов.
Страх и сомнения сплетаются, а потом обвивают меня снизу вверх, словно змеи. Ползут по рукам и ногам, пока не добираются до моей шеи. Сжимаются словно тиски.
Я даже не могу кричать, просто разбрасываю кисти и краски, старые альбомы и карандаши, а потом падаю на пол и теряюсь в рыданиях.
Немного успокоившись, вытираю слезы, поднимаю голову и замираю, моё сердце падает вниз.
У стены рядом с дверью стоит Женя. Молча смотрит на меня и, кажется, даже не моргает.
Глава 22
— Малыш, ты в порядке? — спрашивает Женя и наклоняется ко мне. Его теплые пальцы оказываются на моей щеке, он вытирает мои слезы.
Теплые пальцы мужа кажутся мне сейчас обжигающе холодными, и я хочу отстраниться от этих прикосновений. Так я и поступаю. Отталкиваю его от себя, и он хмурится, резко выдыхает. А я обнимаю себя руками, чувствую внутри бурю, мне становится неприятно от того, что он стал свидетелем моей истерики.
Мало мне душевных терзаний?
Женя сильнее наклоняется, пытается поймать мой взгляд, но мне стоит больших трудов посмотреть ему в лицо. — Что случилось? — он какое-то время ждёт моего ответа, но, так и не дождавшись, двигается. Усаживается на пол рядом со мной, хватает меня за талию, и тянет к себе, устраивает удобно у себя на коленях, целует в макушку несколько раз, когда я утыкаюсь ему в грудь.
Меня трясет.
Протягиваю руки и обнимаю его за талию, пытаюсь прислушаться к себе и своим ощущениям. Но мне не становится легче, я вообще ничего не могу разобрать из-за давящей, нудной боли в районе солнце сплетения. Женя аккуратно снимает свой пиджак и накидывает на меня, а потом крепко прижимает к себе двумя руками, чтобы согреть. Но это не помогает. Не помогает это потому, что холод внутри меня и стягивает мои внутренности в тиски.
Всё так запуталось.
— Давай соберем это всё и поедем домой, ладно? Закажем еды, и ты расскажешь, что так сильно тебя расстроило. — говорит Женя, и я молча киваю. Поднимаюсь с его колен и прохожу, чтобы собрать всё, что разбросала в надежде, что это поможет мне облегчить боль и прогонит чувство вины.
Не помогло.
Женя какое-то время помогает мне собирать кисти, а потом его внимание привлекает холст. Он не глядя протягивает мне всё, что собрал, а потом поднимается и делает несколько шагов, чтобы оказаться ближе к картине. Прячет руки в карманы, напрягается. Наблюдаю за тем, как он прищуривается и склоняет голову на бок, когда принимается разглядывать то, что я сотворила.
Я испытываю странные эмоции, когда он становится так близко к картине.
Первое моё желание, оттащить его и закрыть для него обзор. Меня окутывает страх, будто он глядя на мою работу вдруг сможет понять всё, что я чувствую, что именно подарило мне вдохновение и, наконец, поймет, как я провела прошлую ночь.
Он молча разглядывает картину какое-то время, а потом поворачивается ко мне и бросает на меня странный взгляд. На его лице нет улыбки, а брови сведены вместе. Мне кажется, что я чувствую от него осуждение. Но прямо сейчас я очень уязвима, поэтому могу увидеть плохое там, где его нет.
— Здорово получилось — равнодушно замечает Женя и небрежно кивает на мою работу. — Так эмоционально … — говорит он и смотрит на меня. Пробегает глазами по лицу, а потом осматривает моё тело и снова возвращается к моему лицу. Прикладываю все свои силы, чтобы казаться спокойной. — Вдохновение пришло? — усмехается он и опускает голову вниз. Качает головой. Я нахожу его поведение немного странным. Мы оба странные, а может мне всё это кажется, потому что я разбита.
Женя поднимает голову и улыбается мне, а потом помогает навести порядок. Мы идём к его машине взявшись за руки и я ловлю себя на мысли, что впервые за долгое время ничего не чувствую, этот контакт как будто совсем не волнует меня больше.
Страшно становится от того, что я хочу держать за руку совсем другого человека.
По дороге мы заезжаем в ресторан, чтобы сделать заказ на вынос и пока Женя с этим разбирается, я остаюсь в машине.
Удобно устраиваюсь на кресле рядом с водителем и сквозь лобовое стекло смотрю на любимый город и
