перестали казаться диковиной, спешно отчалили. Оставили мужика наслаждаться своим великолепием.
И вот теперь, едва привычно за «Джеком» речь зашла о женщинах, они вспомнили, как невыносимы бывают парни. Англичанин, конечно, – это апофеоз, но ведь многие из нас не удерживались от искушения и хотя бы раз в жизни пробовали «дать настоящего байкера»:
«Я моюсь со своим стручком только во время дождя!»,
«Когда меня зовет дорога, я не останавливаюсь даже отлить!»,
«Лучший парфюм – это запах бензина!» Ну и дальше в том же духе, без остановок…
Еще Дэз, замечательный человек, встреченный нами в Замбии, посоветовал заехать в городок Свакопмунд, курорт на берегу Атлантического океана, чтобы увидеть «совсем другую Южную Африку».
У Свакопмунда – богатая и тревожная история, похожая – во всемирно-историческом контексте – на цыганочку с выходом. Город и порт основали немцы в 90-х годах позапрошлого века. Больше 100 лет назад, отвечая на одно из восстаний местного племени гереро, немецкий генерал-губернатор Лотар фон Трота провел здесь первую репетицию политики «окончательного решения национального вопроса», которая так пришлась по вкусу национал-социалистам. Трота писал:
«Я достаточно понимаю специфику африканских племен, а они понимают только насилие. Нужно уничтожать всех, включая женщин и детей. И только из этого семени может появиться что-то новое».
Новое и появилось. В окрестностях Свакопмунда были построены лагеря уничтожения, где от голода и жажды в пустыне были умучены тысячи африканцев. Сюда приезжали немецкие врачи – проводить первые медицинские эксперименты на людях. И вербовщики рабочей силы – отбирать черных рабов. Но дело не только в этом, достаточно частном и провинциальном эпизоде колониальной политики (в конце концов, собственно, первые в истории концлагеря создали англичане в годы Англо-бурской войны). Но разговоры о возможности и эффекте подобной политики проникли в немецкие дома, салоны и кабинеты. Фон Трота обсуждали бюргеры и интеллектуалы, и он очень нравился Геббельсу и Риббентропу. Последствия известны…
Германская Юго-Западная Африка просуществовала до 1915 года, когда на эти территории вошли войска Южно-Африканского Союза. Но немецкое влияние тут осталось, как остались и компактные общины немецких колонистов. Свакопмунд, который благодаря своему атлантическому климату в январе-феврале, то есть в самые жаркие месяцы года, становится фактической столицей Намибии, до сих пор во многом немецкий город, с германскими традициями, архитектурой и немецкой имперской ностальгией. Он как бы редкая и красочная цитата из безумного и стильного ХХ века.
Так рассказывал Дэз, и все это нам предстояло увидеть своими глазами. Но до Атлантики оставалось еще два дня пути.
30 ноября
В Намибии заправки через каждые 200 километров. На каждой – лекарства, продукты, банкомат. В местном фастфуде, помимо привычного гамбургера, всегда предложат парное мясо, вкусные закуски. Чувствуется, что это страна животноводов…
От городка Хрутфонтейн к побережью вели две дороги. Одна – 600 километров – нарисована тонкой линией, другая – 1100 – очевидная автострада. Макс с Рощиным, конечно, вспомнили танзанийский пунктир, но местные люди были абсолютно уверены, что и там, и тут идеальный асфальт и нет никаких причин давать крюк. В принципе, наши седоки всегда держались такой философии. Выбирать кратчайший путь – это по-русски.
Вечером в гостинице, когда Макс разбирал почту и отправлял в Москву фотографии, он услышал за спиной: «Сэр, не могли бы вы спокойно встать из-за стола?» Обернулся, стоит человек в форме. В руках – молоток, а взгляд такой напряженный, внимательный. Максим, разумеется, выполнил указание. Только выйти из-за стола спокойно не получилось. Немного адреналина всегда на пользу…
Человек кивком головы показал чуть в сторону. Метровая змея была в двух шагах от того места, где наш друг шаркал сланцами еще минуту назад! «Вэри дэнджерес» – с этими словами служитель пустил в ход молоток. У него был тренированный удар, и он точно попал твари в голову. Удивительно, но в этот момент Макс совсем не жалел о том, что змея ушла в мир перевоплощения душ. Его бы она тоже, собственно, не жалела. «Пищевая цепочка», – с печалью подумал он…
1 декабря
…Хрутфонтейн стоит на высоте где-то 1700 метров над уровнем моря. Пейзаж там очень близок русской средней полосе. Дорога вниз идет через все климатические пояса и сопровождается настоящей хрестоматией природных красот. Очаровательные среднерусские виды на высоте больше 1000 метров сменяются изумрудной саванной, напоминающей, если у вас хорошая фантазия, море где-нибудь в Греции или Хорватии. То там, то тут возвышаются «острова-горы». На высоте 500 метров начинается степь с шелково-золотой травой и невыносимой жарой. На 200 метрах мы оказываемся в пустыне. Становится жарко. Совсем жарко. Парни облили себя с ног до головы водой, но все равно не полегчало…
Километров за 20 до Атлантики ослепительно-синие небеса стали заволакивать плотные тучи. Повеяло холодным бризом. Океан! Температура градусов 15. Солнце не в состоянии пробиться сквозь низкие облака.
Все, мы в Свакопмунде. Прошли 5000 километров по Африке.
И снова увидели океан.
…Какие только мысли не приходят в голову по дороге. Иногда очень забавные. У Макса в голове все время вертелось чье-то замечание, что из трех приятных вещей – «быстро, дешево, хорошо» – всегда надо выбирать какие-то два. Если быстро и дешево, это никогда не будет хорошо. Если это дешево и хорошо, никогда не получится быстро. А если это хорошо и быстро, никогда не выйдет дешево.
…А может быть, все дело в музыке. Привезенцев слушал отличный свинг и погрузился в поток собственного сознания. А Рощин нашел в закромах максова айпода классический блюз 1950-х. И не думал, собственно, ни о чем…
2 декабря
Дэз был прав. Свакопмунд ни на что не похож в Африке, да, может быть, и во всем мире. Уже на подъезде к городу множество новых бэх и мерседесов свидетельствовали, что мы попали в какую-то особую реальность. Но никак не в африканский Биарриц – нет той умиротворенности. Скорее в камерный L.A., только говорят все вокруг почему-то по-немецки.
Стоял первый день зимы. Это если по-нашему, северному календарю. А здесь – первый день лета.
В местном баре, куда Макс и Рощин, разумеется, заглянули к ночи, сразу повеяло большой историей. На стене висела карта 1941 года, где вся территория Намибии была обозначена как DeutschSüdwestafrika со столицей именно в Свакопмунде. Мечты о Третьем рейхе навсегда…
Потомки африканеров и первых немецких колонистов, а также их сообразительных и ловких соотечественников, которые перебрались сюда в 1945-м, сидели и весело попивали виски с пивом. Все так совпало, что Макс с Володей как раз перед походом в это заведение украсили
