— А такая, что замужним женщинам я свидания не назначаю.
— Понимаю. — Ей хотелось к чему-нибудь придраться, но она не знала к чему.
— Вы хотите сказать, что, принимая мое приглашение, не знали, женат я или нет? — спросил он.
После недолгих колебаний она слабо пожала плечами.
— Я знала, что вы разведены.
— Откуда? — спросил он серьезным тоном.
— Об этом однажды вскользь упомянул Эдвард Вэйл.
Траск кивнул.
— Ладно. Начнем двигаться вперед. Итак, почему?
— Что почему?
— Почему вы до сих пор не замужем?
Она едва заметно вздохнула.
— Этому есть несколько объяснений. Например, мой психотерапевт, доктор Орминсон, с которой я встречалась целых два месяца, говорила, что я не очень склонна связывать себя обязательствами. Особенно в отношении мужчин.
— Избегаете связывать себя обязательствами?
— Да. Она утверждала, что это защитная реакция. Что я боюсь оказаться жертвой несчастной любви. И что это потому, что у меня был отец такой… хм… не очень преданный семье.
— Понял. — Траск понимающе кивнул. — И как вы отреагировали на такой диагноз?
— Я сказала ей, что просто пока не встретила подходящего человека.
Он не сводил с нее внимательного взгляда.
— И какое же объяснение можно считать правильным? Ваше или доктора Орминсон?
— Понятия не имею. — Алекса решила, что пора перевернуть пластинку. — А вы почему развелись?
— Дайте подумать. — Он прикинулся погруженным в мысли. — Насколько я помню, это случилось потому, что от меня ушла жена. Вот так вот, взяла и ушла. Правда, перед этим много говорила о том, что я нечуткий, равнодушный, что ничего, кроме бизнеса, меня не интересует, что ее я никогда не любил и не понимал.
Алекса откашлялась.
— Но вначале все у вас складывалось хорошо?
— Наверное. Впрочем, теперь уже не помню.
— Вы считаете ее обвинения справедливыми?
— Может быть. Но мне кажется, что истинной причиной ее ухода послужило то, что она так и не простила мне брачного контракта.
Алекса медленно положила вилку.
— Вот как?
— Она ушла к еще большему богачу, который занимался в Сиэтле производством программного обеспечения, а затем в сорок лет отошел от дел и уехал, купив дом на юге Франции. Она сказала, что он романтик, а я нет.
— Это означало, что он не стал заключать с ней брачный контракт?
— Не знаю.
Алекса немного колебалась, спрашивать или нет.
— А почему вы настояли на заключении контракта?
— Потому что я бизнесмен и верю не волшебным сказкам, а контрактам.
— Надо же, как интересно получается.
— Что именно?
— Этот вопрос я никогда с доктором Орминсон не обсуждала, но думаю, что одной из причин моего нежелания вступать в отношения с мужчинами являются финансы.
— Финансы?
— Да. Вскоре после гибели отца я получила довольно крупное наследство от бабушки, его матери. Им сейчас распоряжается Ллойд. — Она замолкла. — Ллойд — большой специалист во всем, что касается денег.
— Я это слышал, — мягко заметил Траск.
— Так вот, он убедил меня, что, когда я буду выходить замуж, чтобы обязательно был заключен брачный контракт. Что, мол, без этого никак нельзя. Я с ним согласилась. Наверное, вы мне не поверите, но каждый раз, когда я начинаю встречаться с каким-нибудь мужчиной, то вспоминаю об этом контракте, и сразу же всякое желание пропадает.
— Вот это совпадение, — сказал Траск.
— Удивительно, верно?
— А почему вы не сказали об этом своей психотерапевтше?
— Как и муж вашей бывшей жены, доктор Орминсон в глубине души привержена романтике. Мне кажется, разговоры о брачном контракте были бы ей непонятны.
Траск медленно улыбнулся:
— Хм, надо же. Выходит, у нас с вами есть кое-что общее. Мы оба боимся, что на самом деле полюбят не нас, а наши деньги.
Наступила тишина, которую можно было бы назвать весьма многозначительной. Алекса почувствовала, что начинает нервничать. К счастью, официант выбрал удачный момент, объявившись с салатом из авокадо, обложенным кориандром и лаймом.
— Я думаю, мы уже достаточно обсудили тему семьи и брака, — сказала она с легким нетерпением. — Давайте поговорим о чем-нибудь более интересном.
— Например? — спросил Траск, беря вилку.
— О работе. — Очевидно, это первое попавшееся, что пришло ей в голову. — Тема совершенно безопасная. О моей работе вы уже знаете довольно много. Расскажите о своей. Ясно, что вы пошли по стопам отца.
Ей показалось, что, Траск немного помрачнел.
— Мой отец был мечтатель, — сказал он. — А я совсем другой.
Алекса поняла, что территория эта довольно опасная. Разумнее было бы возвратиться на твердую почву, но она все-таки решила двигаться вперед.
— А о чем он мечтал?
— Список длинный. Я думаю, можно начать с того, что он мечтал стать профессиональным бейсболистом. Но эта мечта рухнула, кажется, вскоре после моего рождения. — Траск наколол на вилку кусочек авокадо. — Но пока я рос, он спал и видел меня подающим в высшей лиге.
— Но вы им не стали?
— Пока я учился в школе, то играл, чтобы угодить ему. Но колледж поставил на всем этом точку. У меня просто времени не было, потому что я работал и учился. А кроме того, жить его фантазиями мне было совершенно не интересно. В первый раз мы по-настоящему сцепились, когда я решил заняться бизнесом.
— Почему бизнесом? Он пожал плечами.
— Мне это нравилось.
— А о чем еще мечтал ваш отец?
— Вначале о том, чтобы нажить состояние на недвижимости. Когда это не получилось, он выставил свою кандидатуру в законодательное собрание штата и, естественно, потерпел поражение на выборах. Тогда у него родился план организовать паромное сообщение на озере Вашингтон. Он стал банкротом прежде, чем первый паром спустили на воду, а через некоторое время стал носиться с идеей торговли газовыми баллонами…
— Все ясно. А как на это реагировала ваша мама? Он поморщился:
— Ей было нелегко. Очень нелегко. Может быть, поэтому она и умерла совсем нестарой, вскоре после рождения Натана.
— Какое несчастье.
— Мне кажется, что, если бы она осталась жива, их развод был бы неизбежен. Сколько себя помню, они все время ссорились. Она буквально умоляла его взяться за ум. После ее смерти заботу о семье пришлось взять на себя мне, а не ему.
