На поле ввалились боевики, и Раймонд сцепился в словесной перепалке с энт-Койном.
Я до боли сжимала предплечья, чувствуя, как по венам вместо крови словно прорастает тугая лоза. Должно было быть больно, но я слишком злилась. В ушах шумело, а перед глазами прыгали звездочки.
– …да она даже бабочку призвать не в состоянии! – бесновался декан.
Бабочку? Я покажу ему бабочку. И перед моим мысленный взором возникла давно заученная пентаграмма. Вот только на этот раз она не была чернильной линией на бумаге. Мое окно призыва внезапно перестало быть слепым.
21Еще никогда в жизни Раймонду не хотелось так ударить человека. Но энт-Койн удивительным образом вызывал страстное желание применить насилие, несмотря на разницу в социальном статусе, возрасте и опыте противника. Они уже давно перешли на повышенные тона, и следующим аргументом Раймонда определенно стал бы кулак, если бы не Иви.
– Да заткнитесь вы уже и посмотрите на нее! – рявкнула девушка.
А посмотреть было на что.
Мия стояла в паре шагов от спорящих и рассматривала что-то в своих сложенных ковшечком ладонях. Вены на руках вздулись и светились слабым бледным зеленым светом.
– Саар? – как-то неуверенно позвал декан.
Девушка резко вскинула голову. Ее глаза сияли, а по лицу расползалась безобразная сетка вздувшихся вен.
Краткое мгновение равновесия – вместо крови уже потекла магия, но страшная конвульсия еще не началась. Удержит ли она свой дар?
– Сделайте что-нибудь… – прошептала Иви.
– Саар… – энт-Койн пожевал губами, чувствуя фатальную шаткость ситуации. – Что у вас там?
Девушка посмотрела на преподавателя долгим немигающим взглядом, а затем ухмыльнулась и раскрыла ладони. Над импровизированной площадкой из рук порхала бабочка.
Раймонд оглянулся на декана и с удивлением увидел какую-то хищную гордость, смешанную с самодовольством.
– И только? – высокомерно спросил мужчина.
Мия нахмурилась, а бабочка упорхнула. В следующее мгновение над ее руками вспыхнуло окно призыва, и из него вылетела еще одна бабочка. А потом еще одна. И еще.
Лицо девушки все больше покрывалось жуткими венами, глаза сияли, и, казалось, еще немножко и магия сломает хрупкое тело.
Но безжизненный песок тренировочного поля внезапно прорезался тонкими травинками. Набирая скорость, от Мии во все стороны разбегались зеленые полосы, складываясь в огромное окно призыва.
Раймонд едва успел отпрыгнуть, как на том месте, где он стоял мгновение назад, сомкнулся зеленый узор.
Из ладоней девушки вылетали и кружились огромной воронкой призываемые бабочки, зеленая копия окна призыва под ногами цвела от избытка магии, а Мия стояла, запрокинув голову, и, прикрыв рот, смотрела на призванных ею ори.
Все смотрели. Боевики – восхищенно, а преподаватель – мрачно. Его первая за несколько лет студентка, совладавшая с даром, только что призвала сотни тысяч черных бабочек, разбрасывающихся искрами при каждом взмахе крыльев.
Бабочек из уничтоженного и запечатанного мира Огня.
22По классике жанра я должна была потерять сознание во время кульминации устроенного представления, очнуться в лазарете и обо всех событиях узнать по сплетням и слухам.
Но спасительного обморока не последовало, и мне пришлось наблюдать мной же устроенный бедлам. Когда мой, как оказалось, внушительный магический резерв, наконец, иссяк, все призванные ори мгновенно разлетелись по тренировочному полю. По счастью, дополнительный защитный полог не выпускал их за тренировочное пространство, но и здесь эти потрясающе красивые, но огнеопасные ори могли натворить бед.
Поэтому боевики всю свою пару упражнялись в ловле и уничтожении довольно юрких насекомых.
Каждая маленькая смерть отдалась острым уколом в сердце, и я не знаю, как выдержала эту экзекуцию.
Энт-Койн нашел меня свернувшейся калачиком на жесткой лавке. Мужчина присел на корточки рядом и вздохнул.
– Мне жаль.
Я промолчала в ответ, поскольку мне-то жаль не было, зато было очень больно.
– Твое расписание изменится теперь, – продолжил декан, – такую силу нужно уметь контролировать, иначе наломаешь дров по случайности. Я раздобуду сдерживающий артефакт, какое-то время придется его поносить.
Меня хватило только зло зыркнуть на мужчину. Стоило побуждать способности, чтобы тут же сажать их на цепь.
– Ивар, мы закончили, – сказал тренер боевиков, подходя к нам. – Как она? Идти сможет?
Идти я смогла только при поддержке Иви. Керт хотел по-простому отнести меня на руках, но я засопротивлялась. Раймонд почему-то тоже. В итоге шли мы медленно и молча. В комнате я вообще сделала аж целых три самостоятельных шага до кровати, и вот тогда-то силы меня окончательно и покинули. Сон накрыл мгновенно плотной темнотой без сновидений.
23– Линнея, демонову мать, это что такое?! – в кабинет ректора без стука и разрешения ворвался злющий огненный маг и швырнул ей на стол изрядно помятые газеты.
«Студенты призвали огненных бабочек!»
«Бабочки из мира Огня в самом сердце Древа познания!»
«Погиб ли мир Огня на самом деле?»
«Портальные печати в мир Огня сломаны?»
И так далее и тому подобное.
Леди-ректор демонстративно взяла одну из газет и посмотрела на Рагнара сквозь дыру в бумаге, оставленную его когтями. Эльд-Лааксо глубоко вздохнул и с явным усилием взял себя в руки. Меньше кипятиться он от этого, конечно, не стал, но когти с клыками втянул, на том спасибо. Линнея однажды видела, какой ее мужчина в форме огненного демона, и ей крайне не хотелось наблюдать подобное в своем любимом кабинете.
– Такой резонанс в газетах, конечно, паршиво, но, согласись, новости великолепные. Девчонка не пополнит коллекцию Мелиссы. Мы получили подтверждение, что твой родной мир не превратился в выжженную пустыню без воды и кислорода. А ты вломился с таким видом, будто Великая засуха пришла.
Рагнар с мрачным видом рухнул в одно из гостевых кресел.
– Линнея… Теперь за девочкой будут охотиться, чтобы любым способом выбить сакральное знание. А она, небось, и сама не знает, как так вышло. Ты бы, кстати, тоже не знала, если б я твое внимание на кулон не обратил.
Леди-ректор недовольно поморщилась. Рагнар намекал на Серый Совет, и ей это казалось слишком надуманным. Тайная организация, многие поколения вмешивающаяся в дела миров, пятнадцать лет назад решила закрепить свое господство, начав с мира Огня. Естественно, им не удалось, а мир Огня считается героически павшим в борьбе за всеобщую свободу и равенство. Про то, что людей там просто бросили умирать, по понятным причинам в приличном обществе говорить не принято.
