– И? – не поняла я.
– Чем не побег?
Действительно. С одной только маленькой разницей – у меня все еще есть шанс вернуться.
– Знаешь, я не буду тебя уговаривать остаться учиться, рисковать собственной жизнью ради сомнительного удовольствия стать магом. Если ты думаешь, что все мы тут особая привилегированная каста, свободная от оков общества, то сильно заблуждаешься. Впрочем, ты и сама это видела. Кем я был на приеме у дяди? Бедным родственником, которого за спиной называют бастардом. Никто не видел во мне равного.
– Я видела, – упрямо возразила, не сразу сообразив, что произнесла. А поняв, прикусила язык – очень уж это сомнительное заявление в глазах юной леди.
Но Раймонд не заметил моих этических метаний, забрал непослушную прядь с лица и вздохнул.
– Ты – исключение.
И так это было произнесено, что я засомневалась в истинном значении этой фразы. Но уцепиться за мысль мне не дали: энт-Тёрн поднялся на ноги.
– Идем. Самое время заглянуть на центральную площадь.
– А что там? – спросила, запрокинув голову, чтобы посмотреть в его лицо.
– Танцы, – ответил он своим чарующим голосом с легкой хрипотцой.
Танцы на Ярмарке разительно отличались от привычного мне чопорного бального шествия. Можно сказать, я узнала новое значение этого слова, и порадовалась, что моим партнером был Раймонд.
У простого люда все было просто. Хлопки, скачки, прыжки и приседания. Крепкие объятия и поддержка партнерши. Потом я узнала, что в народе у этого танца есть весьма говорящее название – неистовая пляска. Мы носились с Раймондом по площадке, задевая людей, наступая кому-то на ноги и нисколько не заботясь о возмущенных воплях не слишком расторопных пар.
Я запыхалась, ноги гудели, но улыбка не сходила с лица. Словно пересекая площадь по диагонали, между смехом и подпрыгиванием я прямо на ходу выбрасывала тревогу. И когда ужасно фальшивящая скрипка выдала последнюю трель, мы с Раймондом замерли. Он держал меня за талию, подхватив после очередного прыжка, но так и не поставив на место. Бережно, но крепко. Я смотрела в его глаза потрясающе чистого зеленого цвета и молчала. Площадь шумела где-то далеко-далеко от нас, словно парень накинул слабенький магический полог.
Это безумное мгновение, казалось, могло растянуться на минуты и часы, но часы на центральной башне начали бить одиннадцать раз – пора было возвращаться, и мы уже изрядно опаздывали на встречу к друзьям.
Раймонд выдохнул сквозь сжатые зубы и опустил меня на землю. От неожиданности я пошатнулась и сделала неловкий шаг в сторону – прямо каблуком на туфлю какому-то мужчине. Бедолага взвыл.
– Ой… – растерялась я, осматривая пострадавшего и силясь определить его социальное положение. – Прошу простить мою неловкость.
– Да чтоб тебя! – выругался тип, наконец, соизволив, собственно, на меня посмотреть. Его злой взгляд скользнул по лицу, шее и замер в районе груди. Я рефлекторно схватилась за кулон, выбившийся из-под платья во время пляски.
– Леди извинилась. Хорошо бы и вам извиниться за лишние слова, – сухо произнес Раймонд, осторожно отводя меня себе за спину.
– Я… я прошу прощения.
Мне осталось лишь кивнуть в знак примирения. Мужчина поклонился, продолжая внимательно и беззастенчиво меня рассматривать, и быстро смешался с толпой. Кто бы мог подумать, что одного неловкого шага окажется достаточно, чтобы изменить всю историю нашего мира.
20Следующие несколько дней прошли без особых происшествий. Я ходила на пары, учила уроки, утром слушала болтовню Иви. Лист с датой от злосчастного происшествия поистине магическим образом всегда оказывался поверх прочих записей. Но написать заявление не поднималась рука.
Я старательно оттягивала принятие решения, терзалась и ни с кем не могла посоветоваться. Жизнь моя и выбор должен быть мой, но как же страшно ошибиться! Смертельно страшно.
Естественно, время мое было ограничено: следующая тренировка приближалась стремительно и неумолимо.
В конце концов, я оказалась сидящей на кровати в тренировочной форме, сжимающей лист с давно прошедшей датой.
Я попыталась представить свою жизнь без магии. Сдерживающая печать, шепотки за спиной, выгодный брак, шик и блеск аристократических домов. Стабильность, достаток и уверенность в завтрашнем дне.
Буду ли я счастлива?
Я попыталась представить свою жизнь с дипломом Древа познания. Магия между пальцев, шепотки за спиной, платье без пыточного корсета и тяжелого кринолина. Сила, свобода и уверенность в себе.
Стоит ли ради этого рискнуть всем?
Все сводилось к тому, чего я боюсь больше: смерти или чужой жизни?
Это был простой вопрос и у меня был ответ на него.
Я вылетела из своей комнаты и бегом пересекла Древо познания. Толкнула тяжелую дверь и замерла на пороге.
– Саар? – декан явно не ждал меня и растерялся, но уже в следующее мгновение мрачно констатировал: – Вы опоздали на половину занятия.
– Я в курсе, – кивнула в ответ и вышла на середину поля.
– Дура, – зло произнес мужчина. – Думаешь, ты особенная? Думаешь, внезапно подчинишь свой дар и сохранишь себя?
– Не попробую – не узнаю, – ответила бодро, скрестив руки на груди.
– Знаешь, сколько студентов заканчивает мой факультет? Меньше трех процентов! – рявкнул Койн, и я вздрогнула от неожиданности. – И большинство из них превращается в бесформенные коряги. Мучительно и навечно.
– Я помню, – глухо ответила, упрямо нахмурившись.
– Раз помнишь, то беги отсюда к Линнее, ставь скорее печать и катись из академии в свою красивую сытую жизнь, – декан ткнул пальцем в дверь.
– Нет.
Просто, тихо, зло. Столько эмоций в этом коротком слове. Почему я постоянно должна отвоевывать собственную жизнь?
– Ты не такая талантливая, как хочется думать. Твоя бабка в три года смогла призвать кошку из соседнего здания. Отец в пять вызвал целую стаю древесных волков в гостиную. Тебе шестнадцать, и ты до сих пор ни разу не смогла воспользоваться магией.
Я знала это. И очень злилась на себя.
– Избалованная девчонка, возомнившая себя магом!
Затылок заломило от злости. Я редко доходила до состояния такого неконтролируемого бешенства, но сейчас была особенно близка к этому.
– Тебя бы замуж выдать да рожать заставить, вмиг вся дурь из башки вылетит!
Внутри что-то хрустнуло от этих слов. Словно полено в костре. Словно опорное бревно в плотине. Декан все распалялся, но я уже не слушала его. Я лишь стискивала зубы, чтобы не сорваться на непристойную брань, которую когда-то давно подслушала под дверью кухни.
