Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
церковь и все прочие достопримечательности, упомянутые в Ветхом и Новом Заветах.
Окутанный характерным утренним туманом, возникшим после кратковременного дождя, город действительно излучает восхищающее всех нас золотое сияние. Во всяком случае, с высоты птичьего полета мы можем засвидетельствовать, что "улицы его вымощены золотом", даже если это золото солнечного света.
Но в небольшой книжке, к которой я часто обращаюсь за любой информацией о Палестине ("Иерусалим и евреи" Берналя Татмана), с сожалением констатируется, что Святой город, расположенный на скалистом плато на высоте 2 600 футов95 над уровнем моря, между портом Яффа, бассейном реки Иордан и Мёртвым морем в двадцати милях96 к востоку – не так уж и красив, коль смотреть на него вблизи.
"В своих физических аспектах Иерусалим далёк от соответствия чудесному видению Иезекииля97 и даже ожиданиям обычного путешественника, а его притягательность заключается в его трансцендентной этической ценности. И это самое святое место на земле. Оно принадлежит всем нациям. Оно священно для многих конфессий. Это неподражаемо прекрасная в духовном отношении столица Бога на земле, и 'туда восходят племена'. Религия заложена в самые его основы. Религиозная вера воздвигла его храмы. Религиозная надежда сформировала его историю, и цель его материального бытия будет в конечном счёте осуществлена в религиозной любви и мире". Так пишет Берналь Татман.
Краткий взгляд с высоты птичьего полёта на святая святых этого мира заставляет меня вспомнить о Моисее, который, лишь издали увидев землю обетованную Ханаан, никогда не ступал на неё ногой. Увы, по-своему я испытываю те же проблемы, что и Моисей. Тщетно умоляю я высадить меня в Иерусалиме – ответ однозначен: "Нет".
"Это война, и ни один военный самолёт не может изменить свой курс или совершить посадку только для того, чтобы удовлетворить интерес, каким бы достойным тот ни был, лишь одного из пассажиров. Нет, вы здесь и здесь вы останетесь до тех пор, пока вас в целости и сохранности не доставят по месту назначения".
А потому мне приходится довольствоваться тем, что я вижу с воздуха. Но когда я прижимаюсь лицом к стеклу, с тоской глядя на быстро удаляющийся город, в поле зрения внезапно появляется Вифлеем – маленькая деревушка, затерянная среди холмов Галилеи, в точности такая, какой я себе её и представляла. Ещё мгновение, и мы теряем его из вида, узрев всего на несколько секунд и, возможно, в первый и последний раз в нашей жизни. До предела скосив глаза и отчаянно пытаясь запомнить каждую деталь, я вдруг вижу радугу, изогнувшуюся идеальной дугой точно над Вифлеемом и предъявившую чрезвычайно ярко и чётко всё своё многоцветие. И вот, с этим видением мирового символа надежды, навсегда запечатлевшимся в моей памяти, я примиряюсь с мыслью, что мне не суждено посетить самое сердце Святой Земли – во всяком случае, не в этом путешествии.
Далее мы пролетаем остаток Галилеи, Иерихон и наконец Мёртвое море с впадающим в него Иорданом. После этого видна лишь унылая и бесплодная пустыня, тянущаяся до самой Басры в Ираке.
Я нахожу Басру одним из самых жарких мест, где мне доводилось бывать, и стоит нам выйти из самолёта, как нас тут же предупреждают, что ни в коем случае нельзя касаться любых металлических предметов голыми руками, так как сразу же появятся болезненные волдыри. Мои спутники отправляются в американский лагерь, тогда как я, по обыкновению, остаюсь в одиночестве в отеле аэропорта Шатт-эль-Араб всего в нескольких ярдах от лётного поля. Это ультрасовременное здание, имеющее номера, которые обычно комфортно охлаждены, но, увы, именно в этот день система кондиционирования вышла из строя, и всё, на что я способна, это неподвижно лежать на кровати, пока не сядет солнце и воздух сам не начнёт остывать. Снова, как и в Хартуме, за моей дверью сидит туземец, сопровождающий меня, куда бы я ни пошла. Мне не дано узнать, приставлен ли тот ко мне для того, чтоб оберегать, или же с целью слежки.
Выделенный мне номер оснащён ванной, двумя односпальными кроватями и мебелью, которой мог бы позавидовать любой роскошный американский отель. Однако стоящий у окна кондиционер служит мне, даже при слабом движении истекающей ручьями пота, мрачным напоминанием о том, насколько свежо мне могло бы быть. На маленькой прикроватной тумбочке стоит склянка с таблетками соли, на которой содержится полезное предложение периодически принимать по одной штуке, "если вы слишком сильно страдаете от жары", – совет, которому я с готовностью следую, поскольку, видимо, очень быстро теряю всю соль в своём организме. Кроме того, наличествует и пузырёк с хинином, однако это средство я и так непрерывно пользую с тех пор, как приземлилась в Африке, чтобы уберечься от малярии. Встав попить воды, столь же омерзительно тёплой, как и воздух в номере, я выглядываю сквозь закрытые ставни в ослепительный солнечный свет, но не вижу в аэропорту ни единой живой души – очевидно, все тоже попрятались от этого пекла.
Сейчас слишком жарко, чтобы спать, и, лёжа на спине, я с надеждой читаю тоненькую брошюру, которую мне выдали в самолёте и которая называется "Как выжить в Персидском заливе".
Начинается всё достаточно бодро, с параграфа, в коем говорится, что это один из наименее изученных регионов мира (утверждение, с которым я полностью согласна) на линии протяжённостью почти в 2 000 миль98, идущей из Индии в Египет, и что это единственное место, где возможно перемещение в Россию крупнейших партий военного снаряжения, и потому ставшее союзным фронтом. Корабли, курсирующие по заливу длиной в 600 миль99, проходят между Ираном на востоке и Аравией на западе. В конце Персидского залива сходятся несколько государств: Иран (Персия) на востоке, Ирак (Месопотамия) на севере и ряд арабских стран на западе, —и все они теперь сотрудничают в стремлении к победе союзников. Пока что всё хорошо, да к тому же я начинаю правильно ориентироваться в пространстве.
Ось Персидского залива почти параллельна оси штата Флорида. В залив впадают три большие реки – Тигр и Евфрат, стекающиеся выше Басры (практически в том месте, где по преданиям был Эдемский сад), образуя Шатт-эль-Араб (Реку арабов); и Каран, вливающаяся в неё с востока у Хорремшехра несколькими милями ниже Басры. Эти реки несут огромное количество ила, заполняя залив со скоростью 72 фута100 в год. Ландшафт абсолютно плоский, с бесчисленными ручьями, озёрами и болотами (как я и могла убедиться с воздуха). Берега покрыты финиковыми пальмами, однако их заросли не простираются далеко вглубь
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
