не сделала криминального!
— Извините! — повторил за мной Исаев с возмущением, развёл руками и вопросительно посмотрел на Руслана: — Товарищ полковник, она вообще знает хоть что-нибудь? Знает свои обязанности?!
— Знаю, — пискнула я. Блин, кажется, сейчас замкомбат намекает начальству, что зря меня сюда взяли.
— Я не к вам обращался! — рявкнул он в ответ. — Вы должны молчать, когда….
— Никита, — предупреждающе вдруг зарычал Беркут.
— Да не ору я на неё, — отмахнулся тот. Потом вздохнул: — Нет, ну так же у нас вся служба пойдёт в….
— Разрешите обратиться! — вспомнила я, рассмешив Исаева и прервав его на полуслове.
— Не, это бесполезно, — снова покачал он головой. — Обращайтесь.
— Я всё выучу и исправлюсь! — выпалила я, понимая, как подставляю Руслана. — Больше никакой самодеятельности, обещаю. Я знаю свои обязанности, и всё сделала, а потом мне скучно стало, и я решила, что тут нельзя без дела сидеть, поэтому и….
— Ты слышал?! — захохотал Исаев, в то время как Руслан, закрыв лицо руками, пытался сдержать смех. — Ей скучно стало, ну чего мы, в самом деле?!
А я почувствовала себя идиоткой. Ну не скажу же я при Исаеве, что просто искала встречи с нашим комбатом! Только, выходит, что лучше бы сказала, они бы меня хоть не такой дурой считали.
— Извините….
— София Николаевна, я надеюсь, вы хотя бы жалобы солдат никуда не записывали? Или уже и в госпиталь доложили, и там ждут больных?
— Нет! — быстро ответила я.
Он, усмехаясь, поднялся.
— Ну, хоть это радует. В следующий раз, когда вам станет скучно, вы начинайте, пожалуйста, со штаба, мы вас тут хоть остановить успеем.
— Следующего раза не будет! — пообещала я.
— Разрешите идти? — буднично поинтересовался он у комбата, явно показывая мне, как нужно говорить с начальством.
Руслан кивнул, мы остались в кабинете наедине.
— Прости, — виновато произнесла я, боясь смотреть ему в глаза.
— За что? — Беркут поднялся, подошёл ко мне в упор, а я, опуская голову, почувствовала себя ещё меньше. Он сегодня другой, будто не боится меня больше.
— И за вчера тоже….
— Я могу хотя бы знать, чем обидел тебя вчера?
— Я сегодня как раз это всё и придумала, чтобы…, — желая хоть немного оправдаться, начала я.
— Да плевать мне на сегодня! — перебил он. — То, что Исаев психует — мне нас… тоже плевать, — быстро подобрал он слово. — Хочешь всю роту в госпиталь оформить — да пожалуйста! Только объясни, что я сделал не так?! Я ночью всю голову себе сломал, пытаясь понять!
Господи, что опять происходит?! От его близости у меня тут же закружилась голова, и я сжала кулаки, чтобы снова не прилипнуть к его манящей груди. Так он поэтому постоянно так делает?! От мысли, что я могу быть права, у меня заколотилось сердце. Это невозможно, просто невозможно. Так быстро! Но я точно знаю, что этот мужчина тоже ко мне неравнодушен, и был неравнодушен уже тогда, когда мы впервые увиделись! Как же от него пахнет, мамочки….
— Я не могу объяснить, — выдохнула я, умоляя себя вспомнить, что мы на работе. Но не могу и не спросить, мне нужно это знать! — Зачем ты постоянно сжимаешь кулаки?
Я услышала, как он сглотнул, подняла голову и посмотрела Беркуту в глаза. И сейчас в сознании что-то щёлкнуло: я действительно видела эти глаза раньше, я знаю их. Вот, почему мне спокойно рядом с ним: я знаю его! Как такое могло произойти?
— Чтобы не коснуться тебя, — прошептал Руслан, не отводя глаз.
У меня сердце защемило от того, сколько боли я увидела в его глазах. Почему ему больно?
— Почему? — прошептала я в ответ, имея ввиду всё сразу.
Почему он боится меня коснуться? Почему ему так больно рядом со мной? Почему я не помню его? Почему я такая трусиха и не могу сама сделать первый шаг? И почему мы встретились только сейчас?!
— Я с ума схожу, Соня…, — еле слышно произнёс Беркут, заставляя меня замереть. — По тебе… я не могу без тебя больше….
— Без меня? — не веря своим ушам, повторила я, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, и с изумлением замечая, как блеснули его глаза.
— Я старался, клянусь, — выдохнул он. — Но я не могу.
Боже, я сейчас в обморок упаду от нахлынувших так неожиданно чувств. Я уже подготовилась к тому, что хочу его, это было бессмысленно отрицать, но чтобы испытывать что-то большее — нужно же время, так почему тогда я сейчас вижу эти зелёные глаза и знаю, что роднее их нет?! Как я могла так быстро променять карие глаза на зелёные?!
— Коснись меня, Руслан…, — тихо попросила я, не в силах больше сдерживаться. Я не хочу больше ничего контролировать, Юлианна снова оказалась права.
Как легко произносить его имя!
Что должен был сделать мужчина после такой просьбы? В кино обычно происходит страстный поцелуй, ну, а дальше…. А этот мужчина вдруг прижал меня к груди, полностью спрятав в своих объятиях от всего мира. И я с удивлением поняла, что это сейчас был самый приятный момент из всей моей жизни. Это действительно было так!
А я опять заплакала, слушая стук его сердца.
— Не плачь…, — шепнул он, утыкаясь носом в мои волосы. — Я сейчас с ума окончательно сойду….
— А я уже сошла, — призналась я с улыбкой, глотая слёзы счастья. Впервые в жизни я плачу от счастья. — Прости меня и за сегодня, и за вчера, Руслан, — прошептала я в пахучую грудь.
— Если ты будешь и дальше произносить моё имя — я всё тебе прощу.
— Руслан, — шире улыбнулась я.
— Простил, — в его голосе я тоже услышала улыбку.
— Почему ты сегодня другой? Ты боялся ко мне даже близко подойти, держал дистанцию, а сейчас….
— Ты же советовала мне слушать ангела, — продышал мне в ушко Беркут, обжигая своим горячим дыханием. — Как же ты пахнешь…, — он сделал глубокий вздох.
— И что ангел говорит? — прикрыв глаза от удовольствия, поинтересовалась я, наслаждаясь его успокоительными объятиями и отвечая на них. Обняла Беркута, прижимаясь к нему ещё сильнее.
—
