Полгода спустя Мэри Синкли все свое свободное время проводила в компании Алекса и Элен. Она уже не дрожала при каждой встрече с юношей, уделяла ему особое внимание, научилась открыто улыбаться и шутить в его присутствии. Однако по-прежнему отстранялась и настораживалась при проявлении им более откровенных чувств. Ее память не закрывала дверь в прошлое, и неуемная ярость и озлобление возникали в груди, как только ситуация чем-то напоминала ей о Пьере Кьюри – кареглазом французе.
За эти полгода настоящей, полной жизни Мэри обрела уверенность и чувство собственного достоинства. Исчезла бедная, замученная девочка, терзающая себя за слабость характера и неумение постоять за себя. Она внимательно наблюдала за жизнью вокруг, за людьми, за их отношениями, поступками, решениями и впитывала в себя все полезное, как губка. По выражению ее лица, взгляда и манерам теперь нельзя было догадаться, о чем она думает, какие чувства переживает. Мэри была деликатна, скромна, угодлива, и лишь Алекс со временем стал замечать за ней проявление скрытого просчета и анализа всего происходящего. Но только один господь бог знал, что назревало внутри этой девочки и с каждым днем набирало силу, чтобы однажды выступить навстречу судьбе и победить.
Эль-Пачито, сентябрь 1983 года
– Брайан, прошло уже шесть месяцев и двадцать девять дней, а ты больше ни разу не взял меня с собой к Элен!– обидчиво заявила София брату, когда тот спешил на занятие в школу.
– Как ты хорошо считаешь!– отозвался Дьюго, продолжая наглаживать стрелки на выходных брюках.
София сразу почувствовала, что ее хотят оставить с носом, и не отставала.
– Живчик, ты обещал, что скоро мы поедем в Эль-Пасо и зайдем к Элен!
– Фисо, ты невыносима. Сейчас у меня контрольные, итоговые работы, мне просто необходимо сдать их на максимум баллов. Иначе я не смогу пройти отбор в колледж со стипендией.
– Но Элен обещала закончить мой портрет…
– Фисо, я ухожу,– торопливо натягивая брюки, сказал Брайан и подмигнул сестре.– Мы еще поговорим об этом.
– Ты перестал обращать на меня внимание!– жалобно проговорила София.– Сейчас у тебя контрольные, а потом ты уедешь в колледж и забудешь про меня?
Брайан смягчился и присел рядом с сестрой.
– Милая моя, я всегда буду тебя любить. Но если я не смогу добиться чего-то большего в жизни из-за твоих капризов, то ваше будущее будет зависеть от того, как отец продаст своих жеребцов. А это, поверь мне, не самый лучший вариант. Человек всегда должен стремиться вперед, и не иначе.
София не совсем понимала, о чем говорит брат, но чувствовала, что должна следовать всем его принципам. В ее маленькой головке беспорядочно блуждали мечты и детские планы иметь все, быть успешной, знаменитой. Она верила, что все будет именно так. София не могла и представить, что всю жизнь проведет на ферме, не увидев всего богатства мира, Дисней-Лэнда, семи чудес света, дальних стран и бескрайнего океана. Ведь все знания о мире не могли остаться только яркими картинками и образами в ее душе. Она свято верила, что это только начало пути в чудесный мир открытий, что все взрослые прошли через него, даже если они об этом умалчивают. Все остальные – это остальные, а София ощущала свою особенную судьбу, которая могла ей предложить самые невероятные приключения.
Маленькая наивная девочка еще не догадывалась, что предстоит ей пережить, если она пойдет напролом, стремясь угнаться за мечтой.
Эль-Пачито, декабрь 1983 года
Время неспешно приблизило Рождество. Этот праздник, особенно почитаемый католиками, вдохновлял всех на светлые поступки и сулил радужные надежды на исполнение заветного желания.
Улицы Эль-Пачито были украшены разноцветными гирляндами, фонариками причудливой формы, на воротах каждого поместья красовались зеленые венки с колокольчиками, красными лентами, семейными украшениями – один лучше другого. В предрождественские дни люди становились особенно счастливыми, дружелюбными.
На одиноких людей этот праздник нагонял тоску, в других, так или иначе устроенных в жизни, вселял романтические надежды. Все ссорящиеся в эти дни – мирились, дружно старались уступать друг другу во всем. Рождество было временем рождения новых чувств, надежд и восторженных настроений.
Вечером Хелен Дьюго разожгла камин и со своими девочками устроилась на ковре перед диваном. Укутав ноги дочерей шалью, она взяла большую книгу сказок и приготовилась читать.
– Мама, почему мы не идем в гости к Бену?– грустно спросила София.– Ему, наверное, очень одиноко?
Хелен согласно кивнула, но не знала, что ответить дочери, как объяснить малышке всю сложность человеческих взаимоотношений. Она пожала плечами и перелистнула страницу в книге.
– А почему папа к нам не идет?– следом поинтересовалась Милинда.
– Он всегда занят! И не будет же он слушать сказки. Для него это чушь!– пояснила София, не дожидаясь ответа матери.
– Софи!– одернула дочь Хелен.– Что это еще за разговоры? Сколько раз я просила тебя не говорить в таком тоне об отце?
– Я права!– не уступала София.– Его всегда нет с нами. Он всегда ругается, обижает тебя. Я слышала, как он кричит в вашей комнате по ночам.
– Софи!– возмутилась Хелен.
Ее губы задрожали, глаза забегали и даже при свете огня стал заметен багровый румянец на ее щеках и шее.
– Кто разрешал тебе подслушивать под дверью?
– Никто, мама,– смягчив тон, ответила дочь.– Я не специально. Но лучше бы нашим отцом был Бен. Он добрый, щедрый и умный. И он никогда не повышал голос даже на своих медсестер.
Милинда поддержала сестру легким кивком. Хелен зарукоплескала от изумления и возмущения. Она положила книгу на пол и закрыла лицо ладонями.
– Девочки, что вы со мной делаете?! Почему вы не можете промолчать, почему все нужно объяснять и доказывать по новой? Софи, я прошу тебя, перестань наговаривать на отца и настраивать Лин. Я больше ничего не хочу слышать на эту тему. Вам обеим ясно?
Сестры потупили взгляды и виновато опустили головы на колени матери.
– Я только сказала правду,– прошептала София.– Разве плохо говорить правду?
– Молчи,– проговорила Лин,– а то мама еще больше расстроится и будет плакать.
– Софи,– более спокойным голосом продолжила Хелен,– доктор Логан – замечательный человек, поэтому я разрешаю вам с ним дружить. Но умоляю тебя, Софи, детка, солнце мое, не говори о нем так в присутствии папы. Отец хороший, но он обижается, когда его недооценивают. Будь к нему ласкова, и он перестанет придираться. А по ночам он ругается потому, что устает, его не слушаются рабочие, он раздражается… Это нормально.
– Ну да. И виски он пьет, как лошадь!– пробубнила София.
– Ах ты, упрямая коза!– возмутилась Хелен и дернула дочь за ухо.– Я заклею твой маленький рот скотчем, тогда ты у меня поговоришь!
