Седовласый мужчина улыбнулся ей в ответ.
– Благодарю вас, мэм, за то, что вы так внимательно слушаете, и я с нетерпением жду дальнейших обсуждений.
Как только мужчина ушел, Габи тут же зевнула и попыталась вспомнить, что за встреча должна быть следующей. Как только ручка на двери стала поворачиваться, Габи вздернула подбородок, нацепила на лицо королевскую улыбку и застыла в ожидании.
– Цезарь? – Ее сердце подпрыгнуло, когда она увидела его. Наверняка и эту реакцию он бы назвал слабостью.
– Сюрприз, – сказал он. Габи понятия не имела, что он задумал, поэтому промолчала. – Я забираю тебя отсюда, – заявил он.
– Что? Я ничего не понимаю.
Цезарь прошел в комнату и встал перед ней.
– Я разобрался с твоими делами и забираю тебя, – с театральным пафосом сказал он. – На рождественские каникулы. До Рождества еще целая неделя, и я бы хотел, чтобы ты посетила мою страну и познакомилась с некоторыми рождественскими традициями Агилареса. И тебе нужен перерыв.
– Но…
– Никаких но. Я уже обо всем договорился с королевой.
– Но… Я даже не собрала вещи.
– Все уже упаковано. И мы уходим сейчас.
Габи пыталась протестовать, но передумала.
Мысль о перерыве, и не просто перерыве, а перерыве с Цезарем, заставила ее задрожать в предвкушении.
– А куда мы едем?
– В королевскую резиденцию в Агиларесе. Машина ждет снаружи.
Все происходит на самом деле.
– Снаружи ждут фотографы, – сказал Цезарь, и Габи почувствовала легкий укол разочарования.
Конечно же, все затевалось ради рекламы. Нет никакой романтики. Без сомнения, Цезарь начал свою игру в ответ на вчерашнюю статью. И она должна быть благодарна ему.
А может, ее минутная слабость заставила его принять решение увести ее куда‑нибудь, пока она сама не сбежала. Как ее мать.
Словно прочитав ее мысли, он добавил:
– Я заключил с ними сделку. В обмен на несколько улыбок сейчас и обещание будущих историй они оставят нас в покое на несколько дней. Не могу гарантировать полное отсутствие представителей прессы, но будет полегче.
– Спасибо.
Как же ей хотелось прочесть его мысли и понять, что скрывается за всей этой дипломатией. Выяснить, было ли это просто очередной попыткой убедить ее выйти за него замуж.
Это был бессмысленный вопрос, и она не должна думать об ответе. Цезарь предлагает ей уважение и симпатию. И это все.
Она последовала за ним к машине, взяла его под руку и улыбнулась журналистам. Как только машина тронулась с места, Цезарь взглянул на нее и сказал:
– Почему бы тебе не поспать?
Идея была чудесная, но нет. Кто знает, как будет вести себя она во сне?
Она посмотрела на него и решила вместо сна попытаться что‑то узнать о нем. Может, даже получить некое представление о том, что он за человек. Потому что пока было такое впечатление, что он настолько старался никого не пускать близко к себе, что забыл, кто он такой на самом деле.
– Нет, все нормально. Лучше давай воспользуемся возможностью получше узнать друг друга. Может, ты расскажешь мне немного о своей работе, о своей жизни в последние годы?
Он сидел в расслабленной позе, но она чувствовала напряженность.
– Я же посол. Я представляю Агиларес. Может, наши страны и маленькие, но все равно значимые. Наша туристическая отрасль процветает. Мы также экспортируем вина и оливки, и, конечно же, люди всегда интересуются нашей королевской семьей.
– И тебе это нравится? В первую ночь, когда мы познакомились, ты сказал, что тебя раздражает быть тем, кем ты предопределен быть.
– Мне не следовало этого говорить. Моя работа – это то, что мне всегда нравилось делать. И она приносит все преимущества приятного образа жизни.
Габи нахмурилась. Она понимала, что он говорит правду, но все же чувствовала, что он что‑то недоговаривает.
– Ты что‑то скрываешь?
– Нисколько, – беспечно ответил он. – Это отличная работа, тяжелая, но в то же время веселая. Конечно же, есть и разочарования.
– Например.
– У королевской власти есть свои недостатки. Люди всегда интересуются моими последними отношениями, или какую вечеринку я посетил, или тем, что затевает моя семья. Но это всего лишь незначительные неудобства.
Габи задумчиво посмотрела на него.
– Больше интересуются твоими отношениями, чем чем‑то еще? Означает ли это, что твои взгляды отличаются от взглядов твоей семьи?
– Я этого не говорил. По‑моему, ты слишком много анализируешь.
– Это такой вежливый способ сказать мне, чтобы я занималась своими тараканами? – Внезапно ее охватил гнев. – Прекрасно, я говорила тебе, что меня волнует, но я понятия не имею, что волнует тебя. Кроме долга перед своей страной.
– Может, это так и есть.
– Я в это не верю. Мне нужно знать тебя лично. Как я могу думать о браке с кем‑то, кто настолько закрыт?
Наступило молчание. Потом Цезарь пожал плечами:
– Может, ты и права. Бывают моменты, когда мне хочется высказаться о вещах, которые никак не связаны с Агиларесом. О гуманитарной помощи, о попытках сделать мир лучше, а не только о привилегированных странах вроде моей. Я много путешествовал и много видел горя и зла. И да, я хотел бы, чтобы моя страна давала больше гуманитарной помощи. Я хотел бы больше работать в странах, где война и горе, возможно, в другом качестве. Но мой отец решил, что в своей нынешней роли я буду лучше служить Агиларесу.
Он произнес все это таким тоном, что Габи поняла: он вовсе не хотел говорить ничего подобного. А еще она чувствовала горечь за его словами.
– Должно быть, тебе было не просто.
– Так и есть. Но я понимаю точку зрения своего отца и не вижу смысла в неповиновении. Это не поможет. Вместо этого я убедил его согласиться на некоторое увеличение иностранной помощи, и я делаю все, что могу, по‑другому. Я влияю на принятие решений и иногда отправляюсь в анонимные поездки, финансируемые мной в неофициальном качестве.
Габи почувствовала какое‑то тепло, которое охватило ее. Ей и в голову не приходило, что Цезарь может заниматься благотворительностью. А еще у нее было чувство, что он сожалеет о своей доверчивости, что рассказал больше, чем следовало.
– Не так уж много людей знают то, что я рассказал тебе. И я бы хотел, чтобы так оно и оставалось.
– Конечно. Спасибо, что рассказал мне.
– И еще, – он нахмурился, – я не жалуюсь. Пожалуйста, не упускай этого из виду. Моя роль – посол, а не благотворитель.
