указывалось: «А переменит бог Орду, дети мои не будут давать выхода в Орду, и который сын мой возьмет дань на своем уделе, то тому и есть». То же самое условие оговаривалось и в договорных грамотах между великими и удельными князьями. В договорной грамоте великого князя Василия Дмитриевича с князем серпуховским и боровским Владимиром Андреевичем (начало XV в.) говорилось: «А переменит бог Орду, и мне брать дань со своей вотчины и со своего удела, а великому князю не давать». Надо сказать, что надежды на то, что «бог переменит Орду», имели под собой реальные основания — завоеватели слабели.
После Куликовской битвы Золотая Орда не могла полностью оправиться от ущерба. А в 1395 г. на нее обрушился новый тяжелый удар. Тимур, правитель Средней Азии, послал на хана Тохтамыша свое войско. Владения Золотой Орды подверглись страшному опустошению, ее столица — город Сарай — была разрушена. Вторжения ордынских ратей в русские земли надолго прекратились. Зависимость от Орды в начале XV в. была чисто номинальной: дань выплачивалась нерегулярно, русские князья проводили самостоятельную политику, мало считаясь с распоряжениями хана.
В 1408 г. правитель. Золотой Орды Едигей попробовал повторить «Тохтамышево разорение» и добиться покорности от русских князей. Он собрал большое войско и двинулся на Москву. Великий князь Василий I Дмитриевич принял тот же план войны, что и его прославленный отец перед нашествием Тохтамыша: он ушел собирать войско в Кострому, однако в Москве были оставлены для обороны города «воеводы и многое множество народа». Опять москвичи сожгли посады, чтобы враг не мог найти прикрытия под стенами Кремля. Но в отличие от Тохтамыша Едигей не решился штурмовать сильные укрепления, защищаемые многочисленным, успевшим приготовиться к обороне гарнизоном. По словам летописца, ордынцы даже «не смели близ града стоять» — таким сильным был огонь со стен. Едигей остановился поодаль от городских стен, в Коломенском, и, по ордынскому обычаю, «распустил по всей земле воинство» для грабежа. Ордынские отряды разорили Переяславль, Ростов, Дмитров, Серпухов, Верею, Нижний Новгород, Городец, «волости и села по пленили и пожгли». На Кострому против великокняжеского войска Едигей послал «царевича Бегибердея, да сына своего Якшибея, да князя Сеньтилибея с тридцатью тысячами и четырьмя тысячами избранной рати татар». Но поход на Кострому не удался. Не сдавалась и Москва. Все это предопределило общую наудачу похода Едигея.
Простояв месяц под неприступными кремлевскими стенами, Едигей отступил, выговорив себе с москвичей 3-тысячный «выкуп».
Год спустя Едигей направил грамоту великому князю Василию I Дмитриевичу, в которой даже не требовал, а скорее просил собрать старые оброки. Видимо, реальной силы, для того чтобы подкрепить свои требования, правитель Золотой Орды уже не имел. Вот текст этого документа, характеризующего русско-ордынские отношения в начале XV в.:
«От Едигея поклон Василью, да и много поклонов. Как те поклоны к тебе придут, царев ярлык: Слышание учинилось таковое, что неправо чинят у тебя в городах, послы ханские и купцы из Орды к вам приезжают, а вы послов и купцов на смех поднимаете, великую обиду им чините — это не добро. А прежде вы улусом были ханским, и страх держали, и пошлины платили, и послов ханских чтили, и купцов держали без истомы и без обиды. Как царь Темир-Котлуй сел на царстве, а ты улусу своему государем стал, с того времени у царя в Орде не бывал, царя в очи не видел и князей его; ни бояр, своих, ни иного кого не присылал, ни сына, ни брата ни с каким словом. А потом Шадибек восемь лет царствовал, и ты у него также не бывал и никого не присылал, и Шадибеково царство тоже минуло. А ныне Булат-Салтан сел на царство, и уже третий год царствует. Также ты сам не бывал, ни сына своего, ни брата своего не присылал, ни боярина. И мы улуса твоего сами своими очами не видели, только слухом слышали. А что твои грамоты к нам в Орду присылал, то все лгал. Что собирал в твоей державе с двух сох по рублю, куда то серебро девал? Было бы добро, если бы дань была отдана по старине и по правде. Тогда улусу твоему зла не учинилось бы, а крестьяне бы не погибли до конца, и ярости и брани нашей на тебя не было бы ни в чем».
Едигей грозился новым нашествием, но осуществить свою угрозу не мог. В Орде опять началась «замятия». Против Едигея выступили «Тохтамышевы дети» (а у Тохтамыша было 13 сыновей). Начались трения между Едигеем и ордынским ханом Тимуром, от имени которого он правил.
В борьбу вмешались другие ордынские феодалы. Едигей потерял власть в Орде, а затем был убит.
После смерти Едигея Золотая Орда фактически распалась на несколько самостоятельных ханств. По сообщению арабского историка Ал-Айни, за власть боролись три хана. «Один из них, по имени Даулет-бирди, овладел Крымом и прилегающим к нему краем; другой, Мухаммедхан, завладел Сараем и принадлежащими к нему землями, а третий, Борак, занял земли[8], граничащие с землями Тимурленка». Затем против Мухаммедхана (или Улу-Мухаммеда) выступил еще один претендент на власть — Сайид-Ахмед — и первый откочевал со своей ордой на север, к русским землям. Улу-Мухаммед стал основателем династии казанских ханов и первым правителем Казанского ханства. В Крыму, тоже выделившемся из Золотой Орды, правил Хаджи-Гирей, основатель династии крымских ханов. Наследницей распавшегося золотоордынского государства пыталась выступить так называемая Большая Орда, занимавшая территорию Нижнего Поволжья. Однако и в условиях начавшейся феодальной раздробленности Орда представляла серьезную военную силу: каждый из ханов отдельных улусов располагал многочисленным конным войском. Кроме того, в Орде бывали периоды, когда временно прекращались усобицы и на Русь обрушивались объединенные силы завоевателей. Великий князь Василий I Дмитриевич успешно отбивал ордынские наезды. Однако после его смерти, в период великого княжения Василия II Васильевича, началась 28-летняя феодальная война, серьезно ослабившая Русь. Ордынские вторжения наносили огромный ущерб русским землям. Снова появились в летописях записи о татарских ратях, о разорении городов и сел, о многочисленных жертвах и пленных, уведенных в Орду.
В 1439 г. казанский хан Улу-Мухаммед (или Махмут-царь, как его называли летописцы) «со многими силами безвестно» подходил даже к Москве. Великому князю Василию II Васильевичу пришлось отступить за Волгу для сбора войска. Но москвичи отбили все приступы ордынцев, и хан Улу-Мухаммед отошел, безрезультатно простояв десять дней под стенами столицы.
По своему обычаю, ордынцы на обратном пути в степи «много зла учинили земле Русской». Улу-Мухаммед, по словам летописца, «множество людей пленил, а иных иссек».
Зимой
