В XVIII веке эта тенденция докатилась и до России – когда и там распространилось книгопечатание. Грамотного народа уже хватало – и очень многие из грамотеев предпочитали отнюдь не труды философов или поэмы Гомера. Человек, плохо знающий реалии эпохи, попросту не поймет, о каком таком «милорде глупом» идет речь, которого мужик из стихотворения Некрасова несет с базара, пренебрегая Белинским и Гоголем.
Между тем разгадка проста. Еще в конце XVIII века в России был издан роман «Похождения маркиза Г.», ставший, без преувеличений, тогдашним бестселлером. Этакое авантюрное повествование в нескольких томах, полное «р-роковых страстей», пылких «любовей» и прочего завлекательного антуража. Автор так и остался неизвестным: то ли это перевод с французского, то ли «самопал» кого-то из тогдашних русских литераторов. Как бы там ни было, успех он имел бешеный: по воспоминаниям современников (крайне осуждающим), не было ни единого грамотного лакея, дворового, приказчика, мелкого чиновника, который его не прочел бы. Большую популярность он имел и у непритязательных девиц дворянского сословия, не обремененных особыми культурными запросами (именно «Похождения маркиза Г.» взахлеб читают провинциальные дворяночки, дочки помещика из комедии Крылова «Урок дочкам»). Достаточно сказать: если тираж иных из книг Пушкина составлял две тысячи, тираж «маркиза» – тридцать. На протяжении первой половины XIX века его издавали и переиздавали. Точно таким же «бестселлером эпохи» был авантюрный роман Фаддея Булгарина «Похождения Ивана Выжигина» (между прочим, с интересом читается даже сегодня), бивший тиражами любую «высокую литературу» того времени.
В эту «струю» угодили и записки Ваньки Каина. Первое издание вышло в 1775 году с характерным для того века длинным названием: «История славного вора, разбойника и бывшего московского сыщика Ваньки Каина, со всеми его обстоятельствами, любимыми песнями и портретом». Известна она и под другим названием: «История славного вора, разбойника и бывшего московского сыщика Ваньки Каина, писанная им самим при Балтийском порте в 1764 году».
Потом вышло второе издание – и практически всю первую половину XIX века книга Каина издавалась и переиздавалась – массовая литература, повторяю, родилась не сегодня.
А в общем и целом… Эксперимент Сыскного приказа с Каиным провалился – иначе и закончиться не могло. Судя по воспоминаниям современников, в Сенате всерьез полагали, что в результате таких мер преступность в Москве можно «искоренить вовсе», но кончилось новым витком коррупции, далеко выплеснувшимся за пределы Сыскного приказа… Не зря Екатерина II в 1763 году Сыскной приказ ликвидировала вообще и провела реформу полиции – но все равно, только через сто лет в России появится настоящая, сильная, эффективная сыскная полиция, о чем разговор впереди.
Примерно лет через пятьдесят на те же грабли наступили и французы. Жил-был во Франции персонаж по имени Жан-Франсуа Видок, личность с богатейшим криминальным стажем: вор и дезертир, подделывал документы, трижды попадал на каторгу, откуда дважды бежал неудачно, а вот в третий раз ухитрился раствориться в безвестности. И десять лет содержал лавку по продаже одежды. И все бы ничего, но его все это время посещали старые знакомые по уголовному миру, грозя выдать властям, – завидно, должно быть, было, что они вынуждены шарахаться от каждого полицейского, а старый кореш Жан, на котором висит не меньше, ведет жизнь благонамеренного буржуа. (Правда, я не возьму в толк, почему они с этим медлили целых десять лет – то ли Видок временами откупался, то ли парижские уголовнички сами боялись идти в полицию, не без оснований предполагая, что им там припомнят старые грехи.)
В конце концов Видока, видимо, достала такая жизнь, он отправился в полицейскую префектуру Парижа и предложил сделку, в точности как некогда Каин: власти ему прощают все уголовные грехи, а он, в свою очередь, постарается искоренить парижскую преступность, с которой прекрасно знаком.
И полицейская префектура, и парижская полиция многолюдством похвастаться не могли – там всего-то насчитывалось 28 мировых судей и 10 полицейских инспекторов: жалкая кучка по сравнению с многочисленным парижским криминалом. Так что предложение Видока приняли и с ходу поручили возглавить так называемую «Бригаду Сюрте» – предшественницу французской уголовной полиции. Бригады, собственно говоря, еще не существовало, и Видок принялся ее создавать по принципу «только преступник может побороть преступление». Набирал к себе исключительно старых знакомых с криминальным прошлым – человек двадцать.
Вообще-то эта контора поработала неплохо – только за год отправила за решетку примерно 812 представителей криминального «дна» и ликвидировала несколько притонов, куда до того полиция боялась сунуть нос (у меня есть сильные подозрения, что Видок начал с тех, кто его когда-то шантажировал).
А вот потом… Как в свое время в России, оказалось делом невозможным не только искоренить преступность «вовсе», но и нанести ей мало-мальски сокрушительный удар. В силу специфики работы Видок широко использовал в качестве информаторов, провокаторов и тайных агентов тех же самых уголовников, а следовательно, обязан был закрывать глаза на иные их художества. Иначе кто бы с ним сотрудничал и много ли он бы наработал? Так что получалось как-то… ни шатко ни валко.
Через какое-то время новый префект полиции Анри Гиске к своему нешуточному удивлению обнаружил: практически вся парижская уголовная полиция состоит из бывших (а то и не бывших) преступников. И принялся «чистить ряды». Видока деликатно выпроводили в отставку, понемногу избавились и от его «кадров». Но и новые сотрудники, люди с безукоризненной репутацией, вскоре обнаружили, что без агентов из преступной среды обойтись просто невозможно – как, впрочем, обстоит дело в любой полиции… Что до Видока, он открыл нечто вроде частного сыскного бюро, где обокраденным за плату возвращали их вещи. Учитывая солидный криминальный стаж Видока и многолетнее общение с преступным миром, есть сильные подозрения касаемо методов работы этого бюро. Не зря власти довольно быстро его прикрыли…
Глава пятая. Два сына императора Павла
То ли легенда, то ли реальный случай: вступив на престол после убийства отца, молодой император Александр I воскликнул:
– Все при мне будет, как при бабушке!
Что, безусловно, касалось и борьбы с коррупцией и казнокрадством. Во все время царствования Александра она тянулась ни шатко ни валко. Правда, в самом начале царствования Александр издал документ «Об изыскании причин и представлении средств к искоренению лихоимства и лиходательства». Но это так и осталось прекраснодушной декларацией, не принеся практической пользы. Как водится на Руси, были созданы комиссии, составлены объемистые доклады – на том дело и кончилось. В следующем году вышел новый императорский указ о дополнении законов относительно взяток. Тоже без особых результатов – как брали, так и продолжали брать. В феврале 1811 года учреждается Главное управление ревизии государственных счетов – несмотря на грозное название, ничем себя не проявившее.
Тут уже было не просто мздоимство, а этакое всеобщее направление умов. Пензенский губернатор А. Ф. Крыжановский, по воспоминаниям современников, был «человек, убежденный, что лихоимство есть неотъемлемое священное право тех, кои облечены какой-либо властью». Как видим, даже теория подведена… Его, кстати, отправили потом в отставку – но и только. Ну, а отдельные успехи оставались отдельными успехами. В 1802 году Г. Р. Державин, занимавший тогда пост министра юстиции, провел проверку деятельности калужского губернатора Лопухина, а заодно причастного к его «производственной деятельности» губернского прокурора. Доклад о злоупотреблениях составил 200 страниц, обоих отдали под суд – но одного Державина на всю необъятную Россию было явно маловато…
