Бросила взгляд на нудистов — никому не было до него дела, да и устроились мы с ним нескольких метрах от редких тел. Встретила его, подойдя ближе, присела к нему спиной:
— Держись, только не задуши.
Сначала пришлось тяжело, но Кемран, поднявшись на колени, сам входил в воду как мог. Потом стало легче — вода растворила тяжесть мужского возбужденного тела — его твердая часть устроилась между моих ягодиц. Игнорировать мысли о том, что наш с ним секс не за горами, было уже почти невозможно. Пламенное тело молодого турка вопило о жажде плоской любви.
Мы вошли уже по грудь, покачиваясь на волнах, когда парень вдруг оттолкнулся от меня рывком, чуть не швырнув в море с головой, и поплыл, размашисто загребая руками. Я вернулась и села на мокрый песок, позволяя волнам ласкать мои ноги, смотрела на далеко заплывшего Кемрана и ждала, сама не зная чего…
* * *
— Поехали, — скомандовал полукиборг, когда облачился в экзоскелет и поднялся с покрывала. — Ночь проведёшь у меня.
Я только бросила на парня быстрый взгляд — кто бы сомневался! Уже мысленно готовилась к тому, что этот возбуждённый мужчина ещё в машине нагнёт мою голову к своим чреслам. Но доехали мы без всяких попыток Кемрана ускорить события.
Странно было вернуться в этот дом. Однажды он показался мне хорошим вариантом затаиться, а теперь я видела в нём один из вариантов удрать из турецкого плена. Мне нужно было лишь кое-что уточнить…
— Кемран, сколько ты планируешь посетить мест, и сколько времени займут экскурсии? — спросила, когда поднялись на его этаж.
Парень открыл дверь на широкую лоджию с длинным узким креслом под разросшейся пальмой с широкими толстыми листьями, бросавшими на лежак уютную тень. Рядом стоял небольшой столик, а чуть дальше был подвешен полосатый гамак.
Кемран немного помолчал, будто только вне этих стен у него открывается разговорный клапан, и ответил возмутительно просто:
— Сколько захочу…
«Заманчивые» условия… Я размечталась потратить максимум неделю на возню с этим «уважаемым господином» и с его помощью — или хотя бы без его вмешательства — отбыть домой. Но это «сколько захочу» прозвучало так, будто…
— …Ты принадлежишь мне. И я получу то, за что заплатил.
— И сколько я стою? — взвилась с кресла, едва присев на него, а в голове лихорадочно прокручивались варианты предложить выкуп за себя.
Папа продаст своё хозяйство, чтобы выручить меня, а оно оценивалось уже года три назад в немалые деньги: десятки гектаров сельскохозяйственных земель и полный комплект техники. Ферма с коровником и свинарником, а птиц — от простых кур до цесарок и страусов — вообще не счесть. Да и квадратный километр теплиц — это не копеечки.
— Денег? Нисколько, — усмехнулся нагло и самоуверенно. — Не всё в этом мире продаётся за деньги.
Я буквально услышала звон рассыпавшейся вдребезги надежды.
— И что же стало платой за мою ничего не значащую персону? — токсично съязвила, внутренне закипев.
— Ты должна знать только одну вещь: степень свободы женщины определяется владеющим ею мужчиной. То есть мной. Остальное тебя не касается.
Он ответил это так спокойно и терпеливо, будто объяснял как пройти в туалет. А я снова вспомнила…
— Это уже не моя девка. Я продал её.
— С сыном я сам разберусь…
Кемран — сын Месута? Отправившего нас с Энвером на смерть мерзавца?!
Что, чёрт возьми, происходит?!
— И почему же я живу в доме Энвера? — спросила задумчиво.
Парень едва заметно пожал плечами:
— Скоро принесут еду, а пока можешь смыть соль в душе.
— С удовольствием воспользуюсь твоим предложением, — снова съязвила и встала, чтобы уйти в ванную.
— Зови меня просто по имени…
Глава 8«Ничто не делается просто так.
Просто нам не всегда известны мотивы»
Доктор Хауз
Я провела в ванной почти час. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя, разобраться в той каше, в которую угодила, и настроиться на ночь с этим чудовищем. Не меньшим, чем Энвер. После случая на море уже казалось — гораздо большим. Все говорило именно об этом.
Кемран вернул меня в клетку, отдав в руки толпе надзирателей, а его папаша вообще обрёк на участь ещё более ужасную — в этом не сомневался даже Энвер, иначе бы не затеял ту заварушку. И совершенно не факт, что Кемран не имел к этому отношения, хоть Месут и говорил «с сыном я сам разберусь».
Хотя нет, зачем покупать невольницу, чтобы потом убирать её? Парню явно нужно что-то от меня, и экскурсии — это ширма, за которой скрывается… что?
Я запуталась. Чем больше думала, тем больше крепло подозрение, что Энвер… жертва? Как и я? Почему он забрал меня в свой дом и даже подлечил?
Что, чёрт возьми, происходит?! И что меня ждёт? Кемран разделит меня с отцом? От этой мысли стало совсем плохо. Воображение рисовало, как папаша и сынок распинают меня на двоих в самых немыслимых вариациях.
Я ушла под воду с головой и не сразу услышала стук:
— Ты не утекла ещё в канализацию, моя прелесть? Ужин остыл.
Утекла бы, будь она побольше, а я поменьше…
— Уже выхожу, — буркнула и вылезла из остывшей пенной воды.
Обтёрлась полотенцем и натянула свой сарафан. Но когда вышла, Кемран протянул мне чистую тунику:
— Надень это.
Взяла из его рук тонкую тряпицу и вошла в комнату.
Столик у кресла ломился от обилия еды, сразу побежали слюнки — аромат неземной. Я всё никак не могла наесться, и один только вид и запах пищи заставлял меня трепетать от голода.
Сдернула с себя сарафан и натянула чью-то выстиранную и отглаженную очень просторную тунику. Спрашивать, чья она, не было никакого желания — наверняка той женщины с ребёнком. Мы не встретили никого в доме, когда возвращались, и я от этого даже вздохнула свободнее.
Села в кресло и молча принялась за еду. Нарезанная тонкими пластиками бастурма вприкуску с острым томатно-куриным остывшим супом, пирзола — особым образом приготовленные на гриле куриные голени — прекрасно сочетались с салатом табуле, а халва и холодный чай довершили трапезу.
— У тебя хороший аппетит, — заметил Кемран, всё это время что-то писавший в планшете.
Почему-то была уверена, что он общается в какой-то соцсети или в мессенджере.
— Не поешь с моё… — ворчливо парировала, втайне стараясь поддеть парня.
— В Турции есть легальная проституция, если тебе интересно… — начал, не поднимая головы, но я перебила.
