Как странно все?..
— Геннадий Сергеевич! — позвала я сдавленнымголосом. — Вам плохо?
Ему не было плохо, ему было никак. Мой сосед по скамейке былмертв.
Я все поняла, когда заметила небольшую ранку у него на шее.Совсем небольшая ранка, крови совсем мало…
Я в панике оглянулась, ища того мужичка с бутылками, но онисчез. Вроде бы только что шел себе по дорожке и вдруг пропал, будторастворился в воздухе.
Вокруг по-прежнему смеялись и галдели, ели мороженое ислушали музыку, а я сидела на скамейке возле только что убитого человека иумирала от страха.
Кто его убил? Сомнений нет: тот самый мужичок с бутылками,который проходил мимо. То есть, это, конечно, профессионал, если я, сидящаярядом, не заметила, как это случилось. Но зачем было убивать старогошантажиста? То есть мне-то понятно, зачем, мне-то как раз это на руку, но комуеще нужна была его смерть, кроме нас с ненаглядным? Мистика какая-то! Кактолько я в сердцах подумала, что хочу убить мерзкого шантажиста, сразу жепоявляется человек, который делает это за меня, да к тому же такпрофессионально! — Господи, да что же вокруг меня происходит?
Я подавила первый порыв вскочить и бежать отсюда как можнодальше. Нужно сделать вид, что я — это не я, и уходить организованно, неторопясь, пока кто-нибудь из прохожих не заметил, что с моим соседом неладно.Прелестно!
У входа в скверик показались два милиционера. Они заглянулисюда просто так, для порядка. Если я сейчас не уйду, потом будет поздно. Поканикому не бросилась в глаза подозрительно неподвижная поза моего соседа, нужноделать ноги. Я встала и, сделав скучающее выражение лица, медленно двинуласьпрочь от проклятой скамейки.
Милиционеры прошли мимо, один покосился, наверное,понравился мой яркий макияж.
На Невском здравый смысл покинул меня, и я бросилась бежатьсо всех ног. Зачем-то свернула на Садовую, хотя мне нужно было спуститься вметро и ехать домой, проскочила галереей Гостиного двора, влетела в Апраксин,пробежала его быстро, глядя невидящими глазами на выставленные товары.
Помню только, что один раз остановилась, заглядевшись навечернее платье. Глаза у меня не зеленые, как у всех рыжих, а светло-серые.Платье тоже было серебристо-серое.
Я даже спросила цену, хотя мне совершенно не нужно длинноевечернее платье — носить его некуда, а уж в нынешнем моем положении толькоплатья не хватало! «Черного киллера» соблазнять в нем, что ли!
Не снижая темпа, я вылетела из Апрашки, сбив с ног какую-тотетку с полосатыми челночными сумками, и с разбегу врезалась в толпу на Сеннойплощади. Там было форменное столпотворение. Народ шел с работы, толпился упродуктовых ларьков и мощным революционным потоком вливался в метро. И тут я непослушалась голоса разума и не повернула к метро, а побежала дальше. До сих порудивляюсь, как у меня тогда не украли кошелек. В Апрашке и на Сенной воруют —еще как! — а я была в таком состоянии, что обчистить меня мог пятилетнийребенок.
Опомнилась я только, когда пролетела Садовую и оказалась науглу Вознесенского проспекта. Прилично отмахала, даже ноги устали! Я приселапередохнуть в скверике напротив высокого дома с башней, хотя после того, чтослучилось в Катькином садике, садовая скамейка наводила на меня ужас.
Сумка была застегнута, и все в ней было на месте — кошелек,косметичка. Я поглядела на себя в маленькое зеркальце — все было вотносительном порядке. Выражение лица было какое-то не мое, но со стороны этогоникто не заметил бы. Очень неприятно было торчать одной на скамейке, потому чтовнезапно я ощутила, что за мной наблюдают. Разумеется, это было нервное, —уж если бы мой преследователь, «черный киллер», хотел убить, он сделал бы этотам, в Катькином садике.
Со временем я смогла думать об этом событии относительноспокойно. Очевидно, бег по пересеченной местности позволил выпустить излишкиадреналина из крови и ко мне вернулось обычное хладнокровие. Да, согласилась я,мерзкого старикашку убрали, поделом ему, мне нисколько его не жалко.
Но сделал это виртуоз, мастер своего дела.
Несмотря на жуткую профессию, которую выбрал этот человек, яне могла не восхититься его мастерством.
Теперь вернемся к «черному киллеру».
Два раза он меня уже упустил. То есть убил, но не меня. Этоговорит о том, что он вовсе не такой квалифицированный убийца. Ну конечно,досадное стечение обстоятельств, с каждым может случиться, да и я веду себявовсе не как корова, спокойно бредущая на бойню. Но тем не менее, раз было двепопытки, то будет и третья. В квартиру ко мне киллер вряд ли сунется — там матьвсе время дома. Все же с двумя женщинами справиться потруднее, чем с одной. Наулице или в метро открыто стрелять или ударить ножом тоже рискованно. А вот, кпримеру, выстрелить из винтовки из окна той вон башенки — когда я сижу тут, наскамейке, и весь скверик виден как на ладони, — очень даже просто.
Напротив, через дорогу, находился большой дом с башенкойнаверху. В доме располагались какие-то учреждения, это было понятно повывескам, но сейчас высокие двери открывались редко — рабочий день давнозакончился. Я дернулась было вскочить и бежать, но внутренний голос спокойнопроизнес, что вряд ли киллер засел в башне, он же не мог знать заранее, что ясюда прибегу. Я приободрилась и поняла, что зверски хочу есть. Домой, к маме,наесться супа и наконец спокойно подумать о том, что случилось сегодня вКатькином садике. Мама очень хорошо готовит разные супы. Отец, по давноустоявшейся привычке, почему-то ест суп на завтрак, это меня раньше безумнораздражало. Кажется, так любят деревенские. Их еще можно понять — встают чутьсвет, уходят работать на целый день. Отец же хоть и простой человек, ноабсолютно городской, сроду у него не было никаких родственников в деревне, новот поди ж ты, подавай ему суп на завтрак! Однако сейчас я вспомнила о маминыхсупах чуть ли не с нежностью. Я еще раз пригляделась к своему отражению взеркальце. С чего это я взяла, что мне не идет яркий макияж? Вовсе даженеплохо. Глаза блестят как-то по-особому.
Я вспомнила уставившегося на меня милиционера и вдруграссмеялась. Ото, теперь я имею успех не только у детей школьного возраста, нои у милиционеров!
Остановилась первая же машина, едва я подняла руку. Но я внее не села, потому что во всех детективах пишут, что в первую машину садитьсянельзя, — там может быть ловушка. Я села к скромному такому мужчине в«жигуленок», но все равно нервничала всю дорогу.
Кошмар повторился у входа в собственную парадную. Снова мнеказалось, что за мусоропроводом прячется убийца, снова сердце колотилось врайоне живота и в ушах стоял звон. В этот раз помог сосед дядя Леша. Он вышелна лестницу чистить пылесос. Пока он гремел крышкой мусоропровода, я взлетела ксвоей квартире.
Уж не знаю, что произошло у родителей во время моегоотсутствия, но отец не задавал мне никаких провокационных вопросов ни оденьгах, ни о работе. Они узнали, что я бросила работу, потому что во времямоего отсутствия позвонила из магазина эта стерва Алла Федоровна и сказала, чтораз я не вышла на работу без предупреждения, то могу считать себя уволенной ссегодняшнего числа. Ну мало ее бандиты по асфальту поваляли!
