Книга Обними - Хельга Петерсон

Разница во времени между Лондоном и Коччи — пять с половиной часов.

Рита постукала пальцами по столу, взглянула в угол монитора на время, подперла подбородок кулаком. Пять вечера. Она бросила взгляд поверх ноутбука: оупен-спейс привычно гудел за стеклом: Камилла уже съела свою розовую помаду (след от неё ярко выделялся на белом стаканчике от кофе), Санни с хмурым выражением лица разговаривала по телефону, Нат раскачивался на стуле и с умным видом таращился в монитор. Остальные тоже или разговаривали по мобильным, или ковырялись в разномастных бумажках на своих столах.

Майрон с утра уехал на встречу с «Дженерал Турз» и до сих пор не вернулся. Но несмотря на это, имитация бурной деятельности не прекращалась ни на минуту.

Конечно. Аида нет, но Цербер на месте.

Рита изломила губы в ухмылке и снова посмотрела на часы в углу экрана. Пять ноль пять. Разница во времени между Лондоном и Коччи — пять с половиной часов. Со знаком «плюс». Сейчас в Индии десять тридцать пять, и это единственное адекватное время, когда можно созвониться с родителями. С утра и днём некогда. Вечером — поздно. Почти всегда приходится делать это прямо на рабочем месте.

Она вставила штеккер наушников в ноутбук и стала гипнотизировать окно «Скайпа». Они же еще не спят? Не должны. Они помнят про звонок. Ну по крайней мере мама. Она смирилась со всеми переменами дочери и перестала строго поджимать губы, глядя в камеру. Невозможно обижаться слишком долго из-за ерунды, когда в семье случается настоящая трагедия. Тогда на второй план способно отойти что угодно. В том числе и факт, что «дочь Индии» упрямо прячет свой акцент даже в общении с родителями, потому что за стеклянной перегородкой офиса постоянно есть люди. Хотя это очень сложно. Когда мать на экране замотана в сари, речь журчит быстро и напевно, а голова качается в стороны от избытка эмоций, волей-неволей хочется её копировать. Это инстинкт.

Окно «Скайпа» вдруг ожило, в наушники ударил характерный булькающий звонок. Рита вздрогнула от неожиданности и клацнула на «ответ». Гипноз сработал, не иначе. Секунду вай-фай устанавливал соединение и вот во весь монитор появилось нечто фиолетовое и блестящее. Как заставка.

Рита закатила глаза и снова подперла голову кулаком.

— Мам, ты закрыла камеру.

— Я поправляю шнур, — пробился приглушенный, далёкий голос.

Микрофон она тоже закрыла. Рита невольно улыбнулась фиолетовым блёсткам. Всё время что-то не то или с микрофоном, или с камерой, или ноутбук разрядился и нужно протянуть к нему шнур, и всё это случается во время таких звонков.

— Всё, готово, — снова донёсся глухой голос.

Фиолетовые блестки стали отъезжать, приобрели очертания женской фигуры, и тут же перед Ритой появилось два лица. Их осветила прикроватная лампа. Седой мужчина в возрасте, одетый в полосатую пижамную рубашку, полусидел в кровати, опёршись о подушку. Женщина в фиолетовом блестящем сари еще не приготовилась ко сну: её волосы до сих пор держала коса с вплетенными в неё украшениями. Губы расплылись в довольной улыбке, от глаз побежали глубокие морщинки.

— Привет, — пропела Дивья Шетти и стрельнула взглядом по краям монитора. — Ой, как у тебя там светло!

Будто первый раз.

— Здесь еще только начало шестого, — проговорила Рита, складывая руки на столе.

— Да-да, точно…

Виджай Шетти молча нахмурился и уставился куда-то вниз монитора.

— Привет, пап, — Рита вскинула брови. — Ты сегодня не в духе?

— Всё нормально, — буркнул он.

Она перевела взгляд на мать, та многозначительно закатила глаза.

— Спастика, — влетел в наушники громкий шепот. — Он два раза за день пролил чай.

Можно подумать, он её не слышит. Какое отношение спастика имеет к здоровым рукам? Рита с недоумением посмотрела на хмурое отцовское лицо.

— Ты пил чай ногами?

Он не мог стать более хмурым? Мог. Упёрся подбородком в грудь и недовольно крякнул.

— Придерживал чашку на колене, а оно дернулось.

Будто он только вчера вышел из больницы и не знает, как жить в новом теле.

— Па-а-апа, — Рита на секунду прикрыла глаза. — Не обжегся?

— Откуда я знаю? — он нервно фыркнул. — Нога покраснела, но Арджун сказал, что всё будет нормально.

— А Арджун это…

— Новый медбрат, — вставила мама.

Тот самый индийский Мэттью Ройс… Дыхание на секунду сбилось. Что за странная реакция? Родители даже в самом бредовом сне не смогли бы представить, чем их дочь занимается по вечерам. Не то что догадаться.

— Куда делся старый? — в голос вмешалось обманчивое безразличие.

— Переехал в Мумбаи, — рявкнул отец. — Мы и дальше будем говорить о моих судорогах и няньках?

— Это обычная бытовая тема, ничего такого! — мама выгнула тёмные брови и с возмущением повернулась к мужу. Её тёмная коса зло подпрыгнула на груди. — О чём еще нам говорить?

— Да хоть о ней! — отец разомкнул руки и ткнул ладонью в монитор. — Ты опять на работе? — он строго посмотрел на Риту.

И это тоже будто в первый раз… Постоянно одно и то же, в самом деле. Рита устало вздохнула.

— Ты же видишь, что да.

— Хоть бы раз показала нам офис и своих друзей.

Друзей? Каких? Тех самых, которые сейчас плавают за стеклом и бросают через него любящие взгляды? Рита взглянула поверх монитора: Нат, успевший отвлечься от бурной деятельности и теперь пристально пялящийся на Риту, быстро отвернулся.

Вот так.

Она снова перевела взгляд на родителей.

— Хоть бы раз сами приехали и посмотрели.

Отец не затянул с реакцией.

— Хах! — ядовито выронил он.

— Что? Люди с гор кататься умудряются, нужно только захотеть!

— Ну конечно…

И от кого же, интересно, Рита унаследовала характер? Ни единого предположения…

— Как твои дела? — мягко заговорила мама. В её взгляде снова появилась теплота.

В жизни происходит какое-то сумасшествие, но кто рассказывает об этом матери?

— Как всегда, — Рита вяло повела плечом. — Ничего нового.

— Когда ты сможешь прилететь?

— Ма-а-ам…