Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
– Лучше в тесноте, да не в обиде, – буркнул Илья.
– Да не переживай ты, парень. Нормально все со мной, не заразный я, – покровительственно усмехнулся Кирилл. – Сейчас во всем разберемся и на новые места, поближе к окну переберемся. Хотя и здесь неплохо, ты не находишь?
– Неплохо, – согласился Илья.
По нему, так лучше соседство с туалетом, нежели с блатным углом. Да и умывальник совсем рядом, ходить далеко не надо, чтобы умыться или водички попить. А без общего стола он как-нибудь обойдется.
– А этих не бойся, – Кирилл раздраженно, но уже беззлобно кивнул в сторону блатного угла. – Несерьезные это люди, шушера приблатненная, по ним видно…
– То, что в шестерках у настоящих воров бегали. Я даже не знаю, будет ли этот Остап в главную воровскую камеру про меня писать, может, главный смотрящий его не жалует. Камера хорошая, сюда так просто не попадают, может, у кума здесь санаторий для стукачей… Тогда и мы за стукачей сойти можем… Ты не переживай, парень, прорвемся… Да, ты наверху спать будешь, – распорядился Кирилл. – Это чтобы Сельдец к тебе не подсаживался… Нравишься ты ему, вот что я тебе скажу.
Илья и сам понимал, что Сельдец положил на него глаз. Но так не хотелось ему ни с кем соглашаться – ни с Кириллом, ни с самим собой.
– А я говорю – да. На грохотульки тебя посадить хочет.
– На что? – всколыхнулся изнутри Илья.
– Грохотульки – это карамельки, на тюремном жаргоне. Он тебе карамельки предлагал. Это мулька такая… Ты давай устраивайся и ко мне подсаживайся, поговорим…
Тюремная шконка представляла собой спальное сооружение, сваренное из железных уголков и полос, без матраца на нем спать было неудобно. Но у Илья матрац хороший, с толстым слоем прошитой ваты, и по-настоящему чистое, пахнущее свежестью белье. Сейчас бы заправить постель да завалиться в нее в одних трусах. Тело еще чистое, кожа еще дышит. Лежать бы да наслаждаться хоть каким-то подобием комфорта. Но Кирилл хотел с ним поговорить, и не просто, а на животрепещущую тему…
Глава седьмая
Он разложил матрац, застелил белье, заправил одеялом на армейский манер. Вытащил из сумки мыльные и бритвенные принадлежности, по совету Кирилла, вложил их в прикрепленный к стене деревянный ящик без дверцы, в свободных нишах разместил продукты. Спустился на нижнюю шконку, подсел к своему тюремному товарищу. Достал сигарету, закурил.
Раньше он особо не курил. В армии на «Приму» хорошо подсел, но на гражданке прикрутил курильные краны, так, баловался иногда, под настроение. Но в тюрьме снова потянуло на табак. Сигареты дорогие, с фильтром, хотя это как бы и не положено. Если в карман не положено, то нельзя, если да, то можно. Нила знала, чем скрепить подпись под заявлением на посылку. Правда, все было не так просто, как хотелось бы. Контролеры осматривали даже оплаченную посылку, они могли разрешить сигареты с фильтром и в пачке, могли позволить не предусмотренные перечнем продукты, но мобильные телефоны безжалостно изымались, о спиртном и наркотиках и говорить нечего. А неплохо было бы сейчас тяпнуть бутылочку коньячка. Да и от понюшки кокаина Илья бы не отказался – на воле он это дело не жаловал, но сейчас ситуация и настроение совершенно другие. Напиться, загрузиться да забыться…
Кирилл протянул руку к пачке, Илья тряхнул ею так, чтобы показался фильтр сигареты. Камера и так была затянута табачным дымом, так что на две задымившиеся сигареты никто не обратил внимания.
– Ты там про какую-то мульку говорил, – напомнил Илья.
– Говорил, – кивнул Кирилл. – На Ваньку-дурака мулька. Приходит юный паренек в тюрьму, все ему здесь в диковинку, оттого и страшно жуть как. Тебе же страшно?
– Ну, как сказать…
– А ты не говори. Если страшно, не говори. И виду не подавай. Такие, как Сельдец, аки псы на страх реагируют. Стращать он умеет – и подличать тоже, но если такому отпор дать, он долго не продержится…
Кирилл замолчал и, как показалось Илье, ушел в себя. Взгляд вдруг почернел, наполнился безумно-лютой злобой. Илья смотрел на него сбоку, и все равно ему стало не по себе. Не хотел бы он сейчас встретиться глазами с Кириллом.
Но приступ душевного беснования закончился так же внезапно, как и начался. Кирилл пришел в себя, вменяемо посмотрел на Илью.
– Так вот, страшно юному пареньку в тюрьме. А Сельдецу скучно, ему развлечения подавай, а тут мальчик молодой, неискушенный. Мальчику зябко, ему хочется душевного тепла, а Сельдец тут как тут, конфеткой угостит, печеньицем, день так, два, а потом – все, плату за угощение требовать начинает. А мальчику нечем расплатиться, тогда Сельдец фуфлом своим расплатиться предлагает, дескать, никто не узнает. И горе мальчику, если он согласится…
– Я не мальчик. И не соглашусь, – нахохлился Илья.
– Правильно… Да и не голодный ты, карамелькой тебя не купишь… Что там у нас на ужин сегодня?
– Копченый окорок, сыр, огурчики соленые, печенье… Коньячка бы еще.
– Я бы тоже не отказался… Сдается мне, что Юра очень любит денежку, – заговорщицки подмигнул Кирилл. – И коньячок можно заказать, и водку. И даже девочек заказать можно, только плати…
– Девочку не надо. Если жена узнает, сразу лавочку закроет.
– Тогда не надо, – кивнул Кирилл. – Проститутки – это зло…
И снова его взгляд потемнел от махровой злобы. Он опять погрузился в себя, до белизны на костяшках пальцев сжимая кулаки.
– Эй, что с тобой? – легонько толкнул его Илья.
– А-а? Что? – Кирилл встрепенулся так, будто его вырвали из лунатического сна.
– Тебе плохо?
– Плохо?!.. Да, плохо… Не надо девочек. Ненавижу этих продажных сук… Из-за них вся жизнь коту под хвост… Если бы не эта сука… Так, что-то меня не туда понесло, – сказал Кирилл, пытаясь вразумить самого себя. – Ты прав, коньячку бы нам сейчас не помешало. Или лучше водочки. От коньяка только тяжелей станет, а водка просветляет. Да и не так дорого, хотя и не дешево. Здесь как в ресторане советских времен – чего нет, то по тройной цене. Бутылка рублей триста будет стоить, а то и пятьсот. А одной мало будет. Твои деньги, моя поставка, идет?
Илья согласно кивнул и полез в карман за деньгами. Он понимал, что Кириллу нравится жить за его счет, но в то же время он его не осуждал, разве что самую малость. Он еще не мог назвать Кириллом своим другом, но ближе, чем он, в этой тюрьме у него никого не было. И с ним не так страшно, как если бы он оказался один на один с тюремным миром. Пусть он и попал из-за него в переплет, но ведь они выкрутятся из положения, в которое поставил их смотрящий.
Кирилл подошел к двери, костяшками пальцев стукнул в дверь, по специальному откидному приспособлению для выдачи пищи. «Кормушка» открылась, послышался голос надзирателя:
– Чего тебе?
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
