— Элиза? — от волнения у Джо совсем пересохло в горле.
Женщина вскинула голову и уставилась на незваного гостя.
— Кто ты? Как ты сюда попал? — спросила она, нервно поглядывая на дверь.
— Ведь вы — Элиза? — спросил Джо.
Она кивнула.
— Мне велено передать вам вот это, — и Джо осторожно положил веточку вереска в пятно света на столе.
Элиза побледнела ещё сильнее. Она взяла вереск и поднесла к глазам.
— Араик Бен? — выдохнула она. — Этого не может быть! — Джо видел, что её глаза наполнились слезами. Элиза нетерпеливо смахнула их. — Откуда у тебя это? Что ты знаешь о Лиге Вереска?
Джо чуть не лопнул от досады. Ну конечно: вереск — Лига Вереска! Какой же он тупица, не понял этого сразу!
— Я ничем не могу тебе помочь. Тебе нужно бежать… — она вскочила, тревожно глядя на дверь.
Джо тоже их услышал: тяжёлые шаги в коридоре. Элиза метнулась к двери, осторожно прикрыла её, а затем поспешила к камину и бросила вереск в огонь. Она с таким усердием тёрла руки, как будто боялась, что к ладоням мог прилипнуть хоть один крошечный листик. Вереск сгорел, но успел наполнить комнату резким, легко узнаваемым ароматом. Элиза схватила первую попавшуюся пачку бумаг и принялась размахивать ими, как веером, чтобы разогнать дым.
Шаги приблизились к двери. Элиза швырнула бумаги в камин, и они вспыхнули в ту же секунду. Теперь запах вереска заглушила вонь от сожжённых бумаг. Элиза кочергой размешала бумаги, чтобы они сгорели дотла.
— Вы должны нам помочь, — заговорил Джо. — Пауку нужно… — но его прервал резкий стук в дверь.
— Это наверняка мой посол, — в растерянности пробормотала Элиза и схватила Джо за плечо. — Что мне с тобой делать? Он не должен тебя увидеть! Ага, вот сюда, вниз, прячься скорей!
Она подтолкнула Джо к маленькому столику у стены и приподняла край кружевной скатерти. Джо скорчился под столом. Элиза опустила скатерть, поправила её, убедившись, что мальчик укрыт надёжно, и кинулась к письменному столу.
В дверь снова постучали.
— Входите! — устало откликнулась Элиза, принимая расслабленную позу в кресле. — Ах, это вы, мистер Орлеманн! Я как раз вас ждала.
«Орлеманн» — подумал Джо. Это имя он уже слышал в палатке у Кловиса! Через кружево скатерти ему было отлично видно всё, что происходит в комнате.
Хотя посол Орлеманн не отличался внушительной фигурой, держал он себя очень напыщенно. Посол явно любил покушать, и его округлая, едва ли не ангельски безмятежная физиономия лоснилась от пота, который ему приходилось то и дело промокать большим носовым платком. Кроме того, он слегка запыхался и отчего-то явно нервничал, как будто был готов кинуться наутёк при любом постороннем звуке.
— Мадам, — посол низко поклонился. Он был одет безукоризненно. Крахмальный белый воротничок сорочки буквально сверкал на фоне тёмного бархатного костюма. Наряд завершали элегантно повязанный шёлковый галстук и тяжёлая золотая цепь во всю грудь. — Я зашёл узнать, — продолжил он с кривой, двусмысленной улыбкой, — не будет ли каких-то новых инструкций перед моим отъездом, — посол умолк и принюхался: — Здесь что-то горит, мадам? — его глаза испуганно расширились.
— Горит? — переспросила Элиза.
— Да, горит! Этот дым… — посол с тревогой оглянулся на ящики в углу и промокнул лоб.
— Это в камине, — заверила Элиза. — Я только что сожгла кое-какие бумаги.
— Бумаги, мадам?! — у посла глаза буквально полезли на лоб. — Документы?! — от ужаса его пухлые щёчки зарумянились, и слова вязли на языке. — Н-но, мадам, управляющий знает об этом?
— Мистер Бек? А как же! — небрежно ответила Элиза. — Он-то и отдал мне распоряжение их сжечь. По его словам, это лишние копии. Ненужный хлам, — она водрузила себе на нос очки и с преувеличенным вниманием занялась бумагами у себя на столе. — Разве я позволила бы себе что-то подобное без его указания?
— Что вы, я и в мыслях не имел! — заверил посол. — Простите меня за такую бестактность. Но вы же знаете, как усердно мы все трудимся ради того, чтобы представить вам всю отчётность в самом строгом порядке. И если пропадает хотя бы один формуляр, это грозит хаосом для всей системы!
— Знаю, — тяжело вздохнула Элиза, — но когда настанет мир…
— Который и является нашей конечной целью, — посол коротко поклонился. — Мадам, ваша сестра снова объявила единственным условием перемирия полное отречение от полномочий.
— Я читала ваш бюллетень, — сухо ответила Элиза. — Однако о чьём отречении она вела речь? Моём или своём?
— Она говорила о вас обеих, мадам, — сладко улыбнулся посол. — И я вынужден признать, что одно неотделимо от другого: если вы пойдёте на уступки, пойдёт и она. Однако вас удерживает страх предательства.
— Не берите на себя труд угадывать мои мысли, — сказала Элиза.
— Ну что вы, как можно, мадам, я всего лишь позволил себе предположить, что вас тревожат истинные намерения Мерид. Но с другой стороны, она всё время повторяет, что не меньше вашего желает прекратить войну.
— Если бы моё отречение гарантировало такой же шаг с её стороны и конец этой бессмысленной бойне, я готова снять с себя полномочия правителя прямо сейчас. Но как я могу верить ей после всех её предательских действий?
Орлеманн надул губы, напустив на себя важный вид.
— В последнее время мои офицеры не выявили среди кандидатов ни одного шпиона, — сообщил он. — Это позволяет предположить, что ваша сестра чиста в своих намерениях.
— Неужели вы до сих пор пытаете этих несчастных малышей своими жуткими машинами?! — Элиза явно пришла в ужас. — Мне казалось, мы договорились от них отказаться!
— Увы, мадам, обстоятельства вынудили нас продолжать чистки. Как иначе мы можем быть уверены, что среди нас нет её шпионов? Однако трудно отрицать очевидное: она начала выполнять свои обещания. Вот и на конвои больше не нападали с тех пор, как она гарантировала их беспрепятственное продвижение через земли Машин.
— Да, но как только она узнает, что мы провозим на них кандидатов, ударит не задумываясь! — Элиза сокрушённо спрятала лицо в ладонях. — Как я могу верить своей сестре? Её предательство зашло слишком далеко!
— Мадам, — заговорил Орлеманн, всем своим видом выражая преданность и покорность, — все мы хотим мира. Возможно, наступил, наконец, тот момент, когда ваша сестра готова прислушаться к совести. И я смею надеяться, что её готовность передать власть временному правительству является искренней.
— Да, — кивнула Элиза, — это важнее всего: установить мир, чтобы всё стало по-прежнему. Будьте добры, дайте понять моей сестре в ходе своего очередного визита на её территорию, что я с полным вниманием рассматриваю предложение. Это всё.
Элиза откинулась на спинку кресла, глядя в огонь. Как только посол решил, что его никто не видит, лицо разительным образом переменилось. По благостной физиономии херувима скользнула холодная жестокая гримаса. Но уже через мгновение она исчезла без следа.
