— Несмотря на то, что врач засвидетельствовал мои синяки и ссадины, Томми утверждал, что я сама спровоцировала его. Что сама этого хотела. Так сказать, с обоюдного согласия, как назвал это адвокат.
— Лжецы. — Не желая испугать ее, Рафаэло заретушировал в своем голосе ту ярость, что бушевала в нем против незнакомого ему Томми и продажного адвоката.
— Может подумать, что это твоя вина? — Рафаэло в изумлении уставился на нее.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Никогда. — Кожа на его скулах натянулась. — Нельзя считать мужчину достойным, который мог бы подумать, что в этом была твоя вина.
Кейтлин, сгорбившись, сидела на своем маленьком стульчике, словно ей хотелось сжаться и исчезнуть.
— Я знаю это. Но иногда все равно чувствую себя…
— Виноватой?
Она грустно вздохнула.
— Кейтлин, тебе не за что чувствовать себя виноватой! — Он открыл ей свои объятия.
Она доверчиво потянулась к нему, уютно устроившись на его широкой груди.
— Иногда мне кажется, я получила работу здесь, потому что Саксоны считали себя виноватыми в том, что случилось со мной.
— Не думай так. — Его губы коснулись ее уха. — Это им повезло, что они тебя заполучили. С такими талантами ты могла бы рассчитывать на самое лучшее место.
— Спасибо, — прошептала она.
— Мне хочется крепче обнять тебя, ты не против?
— Нет… Конечно, нет.
В упругом кольце его сильных рук она почувствовала себя уютно и защищенно.
— Я хочу поцеловать тебя. — Его дыхание обдало теплом ее щеку.
На мгновение она замерла. Потом подумала… и кивнула в знак согласия.
Его пальцы коснулись ее подбородка. Кейтлин закрыла глаза и подняла к нему свое лицо.
— Открой глаза. Я хочу, чтобы ты видела, кто целует тебя. — Его голос был так нежен, что она почувствовала комок в горле.
Ее ресницы взлетели вверх.
Рафаэло наклонил голову, его губы слегка коснулись горячих губ Кейтлин.
— Почему ты сама не целуешь меня?
Его глаза были такими теплыми, в голосе была слышна улыбка.
Все будет хорошо.
Кейтлин потянулась к нему, и их губы слились в первом для нее настоящем поцелуе.
Происходящее потрясло, одновременно обдав все тело невыносимой головокружительной сладостью. Она чувствовала на своих губах вкус ледяного вина вперемешку с его дыханием. Когда Рафаэло поднял голову, Кейтлин готова была взмолиться, чтобы это никогда не кончалось. Должно быть, он что-то прочитал в ее глазах и снова наклонил свое лицо к ней.
В этот раз его губы были настойчивее. Но того страха, который долгие годы держал ее в своих стальных когтях, больше не было. Откинув назад голову, она ответила ему и приоткрыла свои губы. Незнакомые потрясающие ощущения волнами окатывали всю ее с головы до ног.
Словно во сне она дотронулась пылавшими ладонями до мускулистой груди Рафаэло. И ощутила, как сильно колотилось о ребра его сердце, но поцелуи, которыми он осыпал ее лицо, были легки, трепетны и нежны.
Его пальцы легкими касаниями прошлись вдоль выреза серебристого платья. Кейтлин задержала дыхание, когда сильная теплая рука скользнула к ее груди. И остановилась. Сердце стучало так громко, что, должно быть, Рафаэло слышал его удары.
Чувства девушки обострились так, словно оголился каждый кончик нерва. Ей захотелось еще полнее погрузиться в него.
— Не торопись, не торопись, — прошептал он.
Она столько лет пробыла замороженной. Возвращение к жизни было подобно агонии. Кейтлин чувствовала себя ужасно неуверенной, в который раз пытаясь угадать, что Рафаэло мог думать о ней.
— Все нормально? — Его голос был хриплым.
— Да. — Она хотела, чтобы он перестал говорить и снова поцеловал ее.
Его рука чуть двинулась с места.
— Я не слишком тороплюсь?
Она лишь покачала головой в ответ, не в силах произнести ни слова от переполнявших ее эмоций.
Когда кончик пальца Рафаэло дотронулся до ее соска, по телу Кейтлин разлилась волна такого удовольствия, что из ее уст вырвался едва слышный стон.
Другая его рука медленно двинулась к краю платья. Она следила за ее движением по своей молочной коже, смотрела, как та исчезает под тканью… Внезапно Кейтлин начала бить дрожь.
— Мы остановимся, как только ты скажешь, — прошептал он. — Ты здесь командуешь.
Его губы снова были на ее губах. Поцелуй был глубоким, он наполнял ее, его язык медленно скользил по ее языку, пальцы дюйм за дюймом поднимались выше… У Кейтлин перехватило дыхание, нервы натянулись, как струна.
Уловив напряжение девушки, его рука тут же опустилась вниз, Рафаэло поднял глаза.
— Думаю, достаточно.
Нет. Но она не произнесла этого вслух. Она просто не могла говорить.
Он крепче прижал ее к себе.
— О, Кейтлин.
Господи, что она за трусиха. Почему он вообще здесь до сих пор? Другой бы мужчина давно бы уже отправился на поиски более легкого хлеба.
— Прости меня, — пробормотала она.
Он вскинул голову.
— Простить? Тебе не за что извиняться. Это я должен просить прощения за то, что все случилось слишком быстро.
Слишком быстро? Лицо Кейтлин вдруг посерьезнело.
— Все в порядке. Правда.
— Клянусь, что никогда не причиню тебе боль. И никогда не сделаю того, чего ты не хотела бы. Мы будем двигаться с твоей скоростью. — Его слова проникали ей в самую душу.
Он думал, что торопил события. Это было бы чересчур для нее — пытаться убедить его в обратном.
Лежа в постели, Кейтлин с трудом верилось, что после всего, что у них было, Рафаэло просто поцеловал ее в щеку и пожелал спокойной ночи.
И ушел. А она осталась. Сжигаемая своей страстью. В состоянии, в котором никогда не ожидала себя найти. Даже через миллион лет.
Кейтлин беспокойно ворочалась в постели. Льняные простыни казались холодными для ее разгоряченной кожи.
Зачем он только появился здесь… Конечно, он здесь не из-за Кейтлин, а ради того, что ему по-настоящему нужно.
То, что ему было нужно…
Его часть «Саксон Фолли».
Приподнятое настроение Кейтлин сошло на нет, осталась только горечь. Она зябко поежилась, обхватив себя на плечи. Темнота стала враждебной.
Рафаэло никогда не примирится со своим отцом. Слишком много плохого было между ними. А она… она оказалась в ловушке — между Саксонами, которыми восхищалась, и мужчиной, которого любила.
