— Тогда я хочу сладкую вату и вишневый сок! — выкрикнула мышка, капризно прикусив пухлую губку.
Я аж слюной подавился и, захлопывая рот, язык змеиный прикусил! Размечтался, как стащу с нее трусики и вылижу ее, а тут она со своей дурацкой ватой… Мышь, тебе что, пять лет? Для девочек твоего возраста есть сладости поинтереснее! Но, конечно же, она получила то, что хотела. Вот, сидит теперь со стаканом сока в одной руке, со сладкой ватой в другой и радуется, а я опять страдай? Где справедливость, черт побери!?
Ее детское счастье сладкой волной окатывает мой изголодавшийся дух. Только этой радости так мало, что аж в груди ноет! Сейчас как разозлюсь, как трахну ее зло и…
— Хочешь? — она стакан поставила, села поудобней, от ваты кусочек отщипнула и мне протягивает.
Хм, а то я откажусь. Я ведь очень хочу ее всю, сначала облизать, потом оттрахать, но, черт с тобой, можно начать и с пальчиков. Язык у меня змеиный, длинный, ловкий, губами я пальцы ее захватываю, посасываю, облизываю и смотрю на нее внимательно, а она краснеет, но руку не убирает.
Наконец, ты начала понимать, что во сне можно все. Да, дорогая, можно! Ты только вообрази, как много здесь можно! И я… Осознай, наконец, что именно Я в твоем распоряжении, а не только дурацкие сладости.
Она задумалась. Очень медленно убрала руку. Глупая вата, о которой она видимо забыла, сразу исчезла, а жаль, я уже хотел предложить разложить ее липкие кусочки по ее груди, тогда она однозначно стала бы очень сладкой девочкой.
Я снова облизываюсь, надеясь, что она сейчас пытается сообразить что-то полезное и выгодное мне. Тянуть с главным блюдом и любезничать, может, и весело, только сам я уже с голоду выть готов. Хоть хватай ее за зад, ставь на четвереньки и трахай против воли. Это сон, в конце концов, здесь первый раз будет не по-настоящему, а потому тут легко сделать так, чтобы ей было не больно и приятно, хоть и эмоции она все же испытает не совсем те, что мне нужно, ведь просто не знает каково это. Только дуреха эта все равно испугается… Мышь она ведь, и грызя силиконовый страпон в секс-шопе, все равно всего лишь мышь!
Почему я вообще не нашел кого-то другого? Мог же пойти по снам побегать! Отыскать изголодавшуюся опытную женщину… во снах они все хороши, вне зависимости от возраста и семейного положения. И такая с восторгом бы мне отдалась во всех возможных и невозможных позах. Особо кайфа не получил бы, но хоть пожрал бы — от угрожающей мне спячки точно бы спасся! Но я все равно полез к этой дурехе.
И как я с такой бестолковой головой все еще жив, спрашивается?
Или не виноват я, и это она на меня так влияет…
Я посмотрел на нее внимательно, задумчиво, уже не пытаясь вообразить то множество поз, в которых я мог бы ее отыметь. Просто захотелось понять, что в ее голове, а она будто уловила перемену, посмотрела на меня и спросила:
— Скажи… почему?
От этого почему мне стало немного не по себе. Она же не может знать, о чем я думаю, правда? Это конечно ее сон и все такое, но она ведь не может! Чтобы сбить ее, ну или себя, я тут же выпалил первое, что взбрело в голову:
— Почему я так хорош?
Осознав, что я скорее разозлю ее таким ответом и опять все испорчу, да и вообще гнев — последнее, что мне сейчас нужно, я решил облечь свое предположение в самую безобидную форму.
— Ты же и сама знаешь, — сказал, как бы случайно скользнув ладонью по своей идеальной груди, — манеры — это хорошо, но секс важнее. Ответ на твой вопрос прост: все потому, что я — твое наваждение, твоя мечта… ты ведь сама меня создала, помнишь?
Да, детка, поверь же. Я просто твой сладкий сон… хотя и оригинал необычайно хорош, только вот ты его бросила на полу, мучатся от энергетического истощения! Если бы стыд мог накормить меня так же, как первый секс, я бы, не сомневаясь, ей это выпалил…
Разумеется, ее первый секс, а не мой. Потому что ей, конечно, снилось всякое, но ощущения там были не самые реалистичные, а тут со мной… ох, тут все будет почти по-настоящему…
Но мой коварный план опять провалился. Алиса головой покачала, даже не улыбнулась в ответ на мои слова. Одарила меня строгим взглядом, будто я шкодник-первоклассник и одного назидательного взгляда мне будет более чем достаточно, чтобы притихнуть. Самое время возмутиться, но я почему-то замолк.
Смотрит на меня серьезно.
— Нет же, — говорит, еще и головой качает. — Почему я?
— Потому что это твой сон, глупая моя мышка… — ответил я быстрее, чем подумал и пожалел, таким невкусным раздражением она покрылась.
Что вообще за глупые вопросы? «Почему она?» — почему она такая упертая, непробиваемая мышь? Почему в этом сне она, а не кто-то другой? С чего бы это, называется!
Меня взбодрило собственное раздражение и я снова включил режим живого секса в смертной плоти.
— Лучше спроси, почему ты желаешь увидеть именно меня?
Вышло совершенно вяло. Я бы сказал до обидного невинно, да и улыбка какая-то неловкая получилась. Кажется истощение пробирается и сюда. Плакали мои дела в таком случае… ух, если так, то сейчас окажется, что я и до смерти недалек.
Что ж, придется пока побыть самым невинным мальчиком на свете, думающим не про ЭТО, а про сладкую вату на ее груди… тьфу ты! В ее голове! Вдруг с ней все проще, чем я себе нафантазировал? Что если она из тех, кто любит только вопреки? И мне вообще нужно было просто вертеть носом у ее зада и всячески игнорировать, потрахивая ту же Аллочку Петровну? Ну а что? Так иногда бывает.
Алиса вздыхает устало, вот правда, словно мысли мои читает, но я то точно знаю, что это просто невозможно!
И вдруг она чему-то улыбается в своей голове и смотрит в сторону. Господи, женщина, неужели ты способна замечать хоть что-то кроме моей красоты?
— Значит это сон, — наконец, произносит она задумчиво. — Просто сон и никаких твоих проделок? Просто мое подсознание?
О, Все Святые Падшие! До нее дошло! И ведь это же сущая правда. Киваю ей радостно. Все твое, все само, даже вот так меня одело-раздело и член подчеркнуло, я этот член просто принес вместе с голодом, а оформление картинки на твоей совести и только!
— Хах, — продолжает она, — а ведь себя не обманешь. Ты ведь на самом деле… Ну…
Она смутилась и меня окатило такой приятной, сладкой пеленой ее чувств, что аж в штанах стало теснее. И ведь сколько я этого добра могу получить… сначала здесь, потом наяву… Хочется просто закрыть глаза и представить наш первый неспешный секс, такой нежный, чтобы она таяла и не орала в экстазе, а вздыхала, искренне веря, что от наслаждения можно умереть вот прямо… прямо…
— Я думаю о тебе постоянно, — призналась Алиса, посмотрев на меня серьезно и… будем считать, что я уронил воображаемый секс от неожиданности. Взгляд у нее при этом был такой холодный, пытливый и невообразимо колючий, что меня аж передернуло. — Но ты… ох… Ты так меня…
