− Для тебя ничего не жалко. Вот, держи, − говорит Илья, передавая мне то, о чем я его просила. Кажется, дело происходит в субботу, во дворе моего дома.
− Не хочу ничего слышать, − смеясь, отвечаю я и шутливо зажимаю уши ладонями, − ты прилично потратился, и я верну тебе деньги.
− Ерунда, − снова отмахивается Черун, − я совместил приятное с полезным. Заодно прогулялся по интересной барахолке. Знаешь, я видела там таких странных, но таких колоритных людей! О товарах я вообще молчу. Кстати, я купил отличный лошадиный череп. Как думаешь, он впишется в мою комнату?
− Это будет нечто! – заверяю я его. – Но, все равно, твои аргументы на меня не подействовали, поэтому завтра вечером жди от меня денег. Я позвоню или напишу.
…А-а-ах!..
Ошарашенная, я вскочила на постели. Похоже, проспала я всего несколько жалких минут, но они помогли мне, наконец, вспомнить хоть что-то, а именно – Илью Черуна и нашу последнюю встречу с ним. Я протерла глаза и огляделась, после чего мелькнувший, было, вдалеке проблеск надежды вновь угас. Нет, я не дома, а в неизвестном, чуждом и страшном мире, в унылом отеле под названием «Симфония». Здесь из-за меня только что подвергли переселению не поддающееся счету число постояльцев, и, скорее всего, до сих пор продолжают это делать, но шум уже не слышен.
Из чистого любопытства мне захотелось выйти из комнаты и посмотреть, что сейчас происходит в коридорах. Я щелкнула замком и толкнула дверь. А там… Там…
С первым шагом ноги мои утратили твердость, став как две вьющиеся веревки, дыхание перехватило, и я застыла на месте. За недолгое время, пока я спала, в коридоре пропал пол, вместо него приходилось ступать по пустому пространству, и меня чудом удерживал тугой пружинящий воздух. Потолка теперь не было тоже, и, куда бы ни взглянул наблюдатель, вверх или вниз, он смог бы увидеть, как на ладони, бесконечную перспективу этажей, уносящуюся вдаль и сводящую все в точку.
Все еще опасаясь провалиться, я сделала несколько шагов по коридору. Цифры на дверях, обозначающие номер той или иной комнаты, теперь располагались хаотично, без малейшего намека на порядок. Слева от моего 1-го номера была дверь с обозначением «231», справа – «75», а напротив, вообще, – «60014».
С кружащейся головой я ворвалась обратно в свою комнату, захлопнула дверь и перевела дыхание, словно оказалась в самом безопасном месте на земле.
Похоже, что-то здесь пошло не так.
Не знаю, что там наверху произошло, может быть, кому-то в итоге не хватило комнаты, хоть их и бесконечное множество, и такое трудно представить, но я совершенно уверена, что этот полуживой небоскреб сейчас отчаянно сопротивляется, проявляя какую-то свою защитную реакцию.
Мне на глаза попалась шариковая ручка, оставленная кем-то из предыдущих жильцов одиноко лежать на прикроватной тумбочке, я схватила ее и стала озираться в поисках поверхности, подходящей для письма. Бумага нигде не обнаружилась, а стены комнаты, теоретически тоже пригодные для этого, были сплошь заставлены мебелью и завешаны картинами, и не нашлось ничего лучше, чем свободная оштукатуренная поверхность над спинкой кровати. Встав с ногами на матрас, который при этом тоненько скрипнул, я начертала на девственно чистой стене: «∞ + 1 = ∞», после чего отошла, любуясь на свое творение и при этом серьезно раздумывая.
Так что же произошло с отелем? Не иначе, как все его комнаты мгновенно перемешались, например, мой номер, который был в самом начале 1-го этажа, закинуло куда-то в самую «гущу».
Тяжело вздохнув, я снова открыла дверь в коридор. В то же мгновение стало ясно: то, что мне довелось увидеть в коридоре в прошлый раз, было не простым перемешиванием номеров. Все обстояло гораздо серьезнее, чем я думала. Отель сжимался!
Причем, этот процесс продвинулся настолько, что здание уменьшилось до одного этажа, и я сейчас находилась именно на нем. Исчезли обе потрясающие перспективы, верхняя и нижняя. Теперь под моими ботинками шуршал красноватый песок, тонким слоем покрывающий растрескавшуюся землю, а наверху, в длинном прямоугольнике проема, виднелось яркое фиолетовое небо.
Устав удивляться и поняв, что повлиять на происходящее мне, все равно, не удастся, я вернулась в комнату, где по счастливому стечению обстоятельств сохранились пол, потолок, и полный набор стен, легла в кровать и почти час провалялась без сна. В течение этого времени я, как мантру, повторяла про себя одно слово: «Вспоминай, вспоминай, вспоминай…», − и, после того, как я наконец-то уснула, мое заклинание сработало.
***
Илья разворачивается и уходит, предварительно бросив на меня недоуменный взгляд, потому что все еще не может понять, для чего мне это нужно. Да я и сама начинаю чувствовать себя городской сумасшедшей, неся в руках только что полученный от него флакон, по самое горлышко наполненный пылью с кладбища вуду.
Раньше, если бы мне кто-то сказал, что я поверю в силу подобных артефактов, к тому же, сама прибегну к их помощи, я рассмеялась бы этому человеку в лицо. А сейчас, не найдя другого выхода и зная, что Илья не сможет мне отказать, я уговорила его достать для меня эту штуку. Наверное, с моей стороны было не очень красиво так беззастенчиво пользоваться его хорошим ко мне отношением, но я успокаиваю свою совесть тем, что собираюсь вернуть ему до копейки все, что он потратил на эту мою «прихоть».
Склянку я несу домой, а там ставлю ее в укромное место – в самую глубину платяного шкафа в комнате родителей. Он забит настолько, что никому в ближайшее время не придет в голову рыться в его недрах. Сама же начинаю готовиться к сегодняшнему вечеру: принимаю душ, занимаюсь прической, ногтями и одеждой. Чтобы он ничего не заподозрил, нужно создать впечатление, что все нормально и вернулось на круги своя. «Правильно и ясно, здорово и вечно», − пелось в одной из песен.
Как это бывает обычно, Сережа подбирает меня вечером на улице Крузенштерна, там я сажусь к нему в машину, и мы едем в гостиницу.
− Как дела?
− Нормально, − ведем бессмысленный диалог.
Общаться с ним мне более чем тягостно, но я изо всех сил стараюсь поддерживать любезную беседу. Из-за этого напряжения десятиминутная дорога до отеля кажется бесконечно долгой.
Наконец, мы здесь, на крыльце старого двухэтажного домика со сверкающей вывеской «Симфония», поднимаемся по ступеням, заходим внутрь, и вскоре за нами захлопывается дверь номера с цифрой «1».
Не так давно, в комнате одного из таких отелей (к сожалению, в моей памяти все эти заведения слились в одно целое) между мной и Сергеем произошла страшная ссора. Раньше я никогда ничего от него не требовала, и, тем более, не высказывала недовольства по поводу формата наших с ним отношений, но теперь во мне что-то надломилось. Сначала я хотела поставить его перед выбором между мной и его семьей, но потом подумала, что будет неправильно рушить тот хрупкий мирок, который они с женой выстроили совместными усилиями, и в котором, как могли, все еще поддерживали жизнь, поэтому предложила Сергею мирно разойтись. Ответом мне был удар по щеке, такой сильный, что от него зазвенело в ушах. «Я никуда тебя не отпущу!», − расслышала я сквозь эти помехи. Далее последовали мои жалкие попытки спорить, новые удары, наносимые так искусно, что от них не оставалось следов, и запугивание. Сергей обещал, что, если вдруг я надумаю скрыться от него, он найдет меня, где угодно, даже в аду.
