Книга Питер Пен - Джеймс Мэтью Барри

Первым на поверхность выскочил Кудряш. Он тут же оказался в объятиях Чекко, который швырнул его Сми, а тот швырнул его в руки Старки, который, в свою очередь, швырнул его Билу Джуксу, и так далее, пока он не свалился под ноги огромному негру. Всех мальчишек вытаскивали, как репу из грядки, за волосы самым безжалостным образом, едва только их головы показывались наружу. Их швыряли от одного к другому, как на пристанях перешвыривают тюки с товаром – с рук на руки, по конвейеру.

Совсем иного обращения удостоилась Венди, которая выходила последней. С иронической любезностью Крюк предложил ей руку, не забыв предварительно снять шляпу и изысканно поклониться. Он сам проводил её к тому месту, где всем другим уже засовывали в рот кляп. Но мало того, их ещё складывали пополам и перевязывали верёвками, как свёртки.

Всё шло спокойно до тех пор, пока дело не дошло до Малышки. Оказалось, что из него получался тот самый свёрток, который никак не удаётся обвязать верёвкой. Только ты его обвяжешь, как оказывается, что второй конец верёвки остался такой коротенький, что не получается узла. И свёрток при этом выскальзывает из рук, и всё надо начинать сначала. Пираты поддавали ему ногами от злости, как обычно поддают свёртку, который не желает увязываться (хотя, по справедливости, наподдать надо было бы верёвке); странно сказать, не кто иной, как Крюк, велел им перестать. На его лице заиграла улыбка злобного торжества. Малышка, бледный до самой шеи, понял, что Крюк открыл его секрет. Крюк догадался, что в дереве, по которому спускался в дом этот пухлый парень, не застрянет и взрослый человек средних размеров. Малышка сразу сообразил, какой опасности подвергается из-за него Питер. Всё дело в том, что он не умел удерживаться от питья воды в жару, пил жадно и помногу. И вместо того чтобы сбросить вес и соответствовать своему дереву, как это требовал Питер, он выдолбил проход по своему размеру.

Как только Крюк это понял, он понял и то, что Питер теперь в его руках. Но он ни словечком не выдал тот дьявольский план, который сейчас созревал в глубинах его чёрного сознания. Он лишь отдал распоряжение, чтобы пленников отвели на корабль. Только вот каким образом? Связанных их, конечно, можно было бы катить, как бочки, но часть пути проходила по болотам, где они могли бы утонуть. Но острый ум Крюка преодолел и эту трудность. Он приказал, чтобы маленький домик был использован как перевозочное средство. Ребят покидали в домик, четверо дюжих пиратов подняли его на плечи, а остальные пошли следом, распевая свои кровожадные пиратские песни. Странная процессия двинулась через лес.

Первое, что сделал Крюк, оставшись в одиночестве в густеющей ночной темноте, – подошёл на цыпочках к Малышкиному дереву. Он хотел убедиться, что проход ему обеспечен. Потом он долго стоял неподвижно, по-видимому о чём-то размышляя. Спит ли этот мальчишка или поджидает его возле самого широкого дерева с кинжалом в руке? Узнать было невозможно, иначе как спустившись вниз. Крюк сбросил плащ на землю и, закусив губу, сделал шаг к дереву. Он не был трусом. Но в этот момент он помедлил, чтобы отереть пот со лба, который капал с него, как воск с оплывающей свечи. Потом, решившись, стал быстро спускаться навстречу неизвестности.

Он добрался благополучно до конца ствола. По мере того как его глаза осваивались в тусклом освещении, разные предметы в подземном доме стали приобретать очертания. Но только один из них приковал его жадный взгляд. Это была большая кровать. На этой кровати лежал Питер и крепко спал.

Нисколько не догадываясь о трагедии, которая разыгралась наверху, Питер, после того как все ушли, ещё некоторое время поиграл на своих свирелях. Это была, конечно, довольно слабая попытка доказать самому себе, что ему на всех наплевать. Потом, чтобы досадить Венди, он решил ни за что не принимать лекарства. Потом он лёг на кровать поверх одеяла, чтобы огорчить её ещё больше. Потом он чуть не расплакался, но тут ему пришло в голову, как негодовала бы Венди, если бы он в подобной ситуации смеялся. И он надменно рассмеялся и заснул, так и не успев досмеяться до конца.

Так он и лежал перед Крюком, ни о чём не подозревающий и беззащитный.

Отдадим справедливость Крюку, картина, которую он увидел, растрогала его. Может быть, он и вернулся бы тем же путём обратно, не причинив Питеру вреда, если бы не одно обстоятельство.

Его смутило то, что у Питера во сне был вид дерзкий и вызывающий. Рука свесилась с кровати, нога согнута в коленке, рот приоткрыт, видны жемчужные молочные зубы. Просто воплощение нахальства! Сердце Крюка сделалось холодным, как сталь. Если бы его в ту минуту разорвало в клочки от своей ярости, то это ничему бы не помогло. Каждый его кусочек, не обращая внимания на происходящее, кинулся бы на спящего Питера.

При первой же попытке сделать шаг к кровати Крюк натолкнулся на препятствие. Это была дверь. Оказывается, она не доходила до дверного проёма, и всё, что Крюку удалось до сих пор рассмотреть, он созерцал сквозь щель. Щеколда на двери была расположена низко, и Крюку, сжатому стволом дерева, было до неё не достать. Он заскрипел зубами от злости. Неужели и на этот раз враг его останется невредимым?

Но что это? Красный злой огонёк в его глазах высветил лекарство Питера, которое стояло на краю стола. До него было легко дотянуться, потому что рука Крюка проходила в щель между проёмом и дверью. Он понял, что спящий в его власти.

Чтобы не попасть в руки врага живым, Крюк всегда носил с собой в пузырёчке отраву, которую он составил сам из всех ядов, которые когда-либо попадались ему в руки. Это была желтоватая жидкость, неизвестная науке, самая смертоносная из всех ядов на свете.

Он накапал пять капель в чашку с лекарством. Рука его дрожала. От возбуждения, а не от угрызений совести. Затем он бросил злорадный взгляд на спящего Питера и ужом выполз из дерева наверх. Вид у него был такой, точно сам дух зла покидает преисподнюю. Он надвинул шляпу на глаза, обернулся плащом, точно стараясь отгородиться от ночи, и, бормоча какие-то странные слова, осторожными шагами углубился в лес.