Зеленые глаза Ринды стали задумчивыми.
- Нам остается только надеяться, что это все еще так, - пробормотала она. - Они не такие опасные, как люди Кайрика.
- Вот уж не думал, что когда-нибудь услышу от тебя хоть слово в защиту Черной Сети, - воскликнул Ходур и захлопал в ладоши. - Неужели вселенская правда пробила наконец твою смехотворную броню благих намерений, которую ты сама себе выковала?
- Я вижу, что творится в мире, гораздо лучше, чем ты думаешь, - сказала она. - Но нет ничего дурного в том, чтобы надеяться на будущее. Я…
Громкий стук в дверь прервал речь Ринды и заставил Ходура вскочить из-за стола.
- Открывайте, именем Кайрика, - прогудел бас.
Выругавшись в бороду, карлик помчался в противоположный угол комнаты, где на длинной скамье стояла лампа, и схватил ее.
- Тащи кремень, - прошептал он, плеснув маслом на ближайшую стопку пергаментов.
Ринда усмехнулась и жестом показала ему, чтобы он остановился.
- Будь это патруль, - прошептала она, - они не стали бы стучаться.
Несмотря на собственные заверения, Ринда, направляясь к двери, вылила кружку воды на подготовленные фальшивые документы - решила, что нет смысла рисковать.
На пороге стояли двое головорезов, каких обычно нанимала Церковь Кайрика. Они привалились к косяку и праздно отколупывали щепки от прогнившей деревяшки своими кинжалами. Один был толстый, с колючей бородой и тяжелыми веками. Второй - пониже и постройнее. Его легкая сутулость и темные круги под глазами напомнили Ринде ласок, живших у реки за городом. Оба были одеты в потертую одежду, прикрытую накидками на меху. Только красные повязки на рукавах свидетельствовали о том, что они представители церкви. На повязках был священный символ Кайрика - белый череп на фоне черного солнца.
- Посмотрим,- проговорил коротышка, разворачивая потрепанный клочок пергамента.- Каштановые волосы. Среднего роста. Хрупкого телосложения. - Он сморщился и покосился на Ринду, стараясь хорошенько разглядеть ее в сгустившихся сумерках. - Ага, и зеленые глаза. Это она, Уорво.
- Ты Ринда, дочь Бевиса-иллюстратора? - спросил толстяк. Даже слова получались у него какими-то толстыми - с округлыми гласными и смазанными согласными.
Ринда скрестила руки на груди.
- А если и я, то что?
- Просто ответь на вопрос, лады? - громила, похожий на ласку, сплюнул на тротуар и огляделся. - У нас нет времени.
Тут между Риндой и головорезами как из-под земли вырос Ходур.
- У вас неверный адрес. Здесь нет никакой Ринды.
Уорво моргнул несколько раз и разинул рот, как идиот.
- Разве? Значит, нет такой? Эй, Вар, если мы забрели не туда…
- Конечно это она, - отрезал Вар. - Ей полагается быть смышленой. Она ведь писарь. - Он помахал кинжалом перед повязкой на глазу Ходура. - Даже такой слепой пропойца, как этот, должен видеть, что она здесь одна такая. Одета чисто. Похоже, даже мылась в этом месяце. - Он облизнул тонкие губы. - К тому же бодрствует, хотя на дворе еще день. Наверное, она единственная женщина на милю отсюда, кто не просыпается на закате… Если, конечно, ее только что не разбудил этот одноглазый дружок.
Ходур сжал одну дрожащую руку в кулак, а второй ухватил за грудки Вара. Оба громилы наставили на карлика ножи, но Ринда оттащила коротышку от двери, прежде чем случилась беда. Ей доводилось видеть Ходура в драках. Несмотря на свой рост, он легко одолел бы этих двух грязных громил - да и с пятью такими же справился бы. Но начнись потасовка - налетел бы патруль, а это означало вмешательство натасканных убийц. Возможно, даже магов.
- Все в порядке, Ходур, - спокойно сказала. Ринда и так взглянула на карлика, что тот ретировался в глубину комнаты.
- Так ты Ринда или нет? - спросил Уорво.
- Да. Какое ко мне дело у вашей церкви?
- Я уже говорил, ты ведь у нас писарь? - кивнув, заговорил Вар. - Церковь нуждается в твоих услугах. Это все, что тебе нужно знать.
Ринда нахмурилась:
- Но я не член гильдии. Церковь не может нанять меня, если я не…
- А я не говорил, что тебе заплатят за работу, - буркнул Вар и обернулся к своему толстому напарнику. - Разве я сказал, что это платная работа?
- Нет, Вар.
- Видишь, я так и думал, что выразился ясно, - Он взял Ринду за руку. - Церкви нужен писарь с мозгами, и ты подходишь. Так что пойдем с нами, лады?
Ринда потянулась к косяку и успела схватить тонкую накидку, висевшую на гвозде.
- Оставайся здесь, пока я не вернусь, Ходур. Не беспокойся. Со мной будет все в порядке.
Идя между церковниками, она быстро удалялась от дома по узким улицам, где в сгущавшейся тьме тени становились длиннее с каждой секундой.
- Куда вы меня ведете? - спросила девушка.
- Недалеко, - ответил Вар. Его поросячьи глазки так и стреляли взад и вперед, замечая каждую фигуру, скорчившуюся в темных подворотнях, каждого пьяницу, бредущего вразвалочку.
«Он не дурак», - подумала Ринда. Эта часть Твердыни часто оказывалась смертельной ловушкой для тех, кто попадал сюда впервые и не знал, какие существа обитают здесь по ночам, - банды грабителей и убийц и просто какие-то ползучие твари, изголодавшиеся по человеческой плоти. Но хуже всех были ногадары, колдуны Зентарима, прочесывавшие закоулки в поисках объектов для своих садистских экспериментов. Эти «собаки дьявола» не щадили никого, даже людей, носящих символ Кайрика.
- Эй, мы должны были сказать тебе, что он умер, - выпалил Уорво. - Я говорю о твоем отце. Три ночи тому назад.
- Ага, - подтвердил Вар. - Сразу после того, как он порекомендовал тебя, с ним случилась неприятность в подземелье храма. Церковь там его и похоронила как мученика.
- Очень мило, - бесстрастно проговорила Ринда. Ей с трудом удалось проглотить ком в горле - но ее душила не печаль, а ярость. Предательство было для нее не в новинку, особенно отцовское. Но сейчас ее взбесила мысль, что Бевис выдал Церкви Кайрика своего единственного ребенка, и даже это его не спасло.
Ринда учуяла по запаху дубильню, где изготавливались пергаменты, задолго до того как увидела ее. Это место источало зловоние от шкур животных и чанов со стоялой водой, так что вся округа пропахла бойней. Однако если судить по многолюдью на улице, местные жители давно привыкли к неприятному запаху.
Из темных подворотен едва прикрытые одеждой девушки задирали любого, кто был настолько трезв, что передвигался самостоятельно. А если прохожий случайно оступался, они слетались к нему, как вороны на поле битвы, отбирая все мало-мальски денное. Обчистив пьяного, девушки спешили обратно на свои темные холодные насесты, надрываясь от сухого кашля, невесть когда подхваченного.
В конце улицы показалась ватага грязных ребятишек. Они мчались вперед, завывая, как волчата, и переворачивая все на своем пути. Перед этой ордой немытых рожиц расступались все прохожие. Проститутки захлопывали двери на время, пока толпа не пронесется мимо, а Ринда и ее конвоиры прижались к стене. Церковники вытянули кинжалы, чтобы отпугнуть пострелов. К счастью, стая, видимо, стремилась устроить как можно больше шума, а не грабить прохожих.
