Книга Следствие ведет простофиля - Владимир Сотников

Охранник склонился к окошку и стал что-то писать на листочке. При этом он смешно жестикулировал, поднимая над головой руку, будто показывал рога. Или, скорее, рука его напоминала изогнутую шею плывущего лебедя.

"Что это он там рисует? - подумал Филя. - Портрет хулигана, что ли?"

Охранник размашистыми и уверенными движениями черкал по листу. Ясно было, что он не записку пишет. Портреты так тоже не рисуют.

"Может, объявление? - предположил Филя. - Крупными размашистыми буквами, чтобы сразу бросались в глаза всем, кто проходт мимо. Но при чем тогда эти странные жесты?"

Закончив черкать, охранник швырнул листок в окошко и постучал пальцем по часам. Спешу, мол. И, вполне соответствуя этому жесту, быстро оглянулся и выскочил из подъезда.

Филя увидел, как из лифта вышли какие-то люди. Значит, охранник услышал, что лифт спускается, и поспешил выйти. Это показалось Филе странным. Не очень-то хочет этот человек, чтобы его здесь видели. Так поспешно он исчез...

Филя покосился на двери Аськиных соседей. Не хватало еще, чтобы кто-то сейчас вышел. Придется сматываться, как и охраннику. Что и говорить, неприятная это штука - подсматривание! Преступником себя чувствуешь.

Филя протер ещё раз глазок, всмотрелся. Консьержка запирала будку. Интересно, куда она собралась? Нет, не на улицу. Вот подошла к лифту, нажала кнопку - и исчезла. Уехала наверх, к своему узнику. Бедный Даня!

Звякнула дверь, Филя вздрогнул и оглянулся. Фу, Аська!

- Ну, что там, Филь? - спросила она.

- Что-что, - пробурчал Филя. - Ничего особенного. Могла бы сама все это подсмотреть и мне потом рассказать. Охранник ушел, старуха к Дане поднялась.

Но втайне Филя радовался, что подсматривал он, а не Аська. Она обязательно что-нибудь бы от себя сочинила. Ведь сказала, что этот милиционер-охранник к Филе приходил. Так бы и думали, если бы Филя сам не спустился вниз. А так, во-первых, Филя убедился, что он вне подозрений. Во-вторых... Очень даже заинтересовал его тот листок, на котором черкал охранник. А вдруг это не объявление? Что же тогда?

- Принеси какую-нибудь табуретку, - попросил он Аську.

- Зачем? - удивилась она. - Ты же достаешь до глазка.

Ну вот, все надо объяснять этой девчонке сразу. Филя нетерпеливо махнул рукой - мол, неси давай! Потом будут объяснения.

Аська повиновалась. Через несколько секунд Филя уже спешил с кухонной табуреткой в руках к будке консьержки. Стеклянную стену будки изнутри закрывала высокая занавеска. Но табуретки как раз хватило, чтобы, забравшись на нее, встать на цыпочки и заглянуть поверх занавески.

Есть! Листок лежал на столе. Еще бы подпрыгнуть на скамейке, чтобы увидеть его как следует. Филя тянулся вверх изо всех сил. Как бы ему сейчас пригодились лишних сантиметров пять роста! Надо было больше есть, как всегда ему советовала мама. Поздно, правда, сейчас об этом жалеть... У Фили даже мелькнула мысль: например, Аська ест постоянно, а такого же роста, как и он. Даже ещё меньше. Значит, мама ошибается. Совсем не от еды рост. А от чего?

Он отогнал от себя эту глупую мысль. Сейчас лучше вытягивать изо всех сил тот рост, который есть. Филя натянулся как струна. Он почувствовал, что внизу Аська поддерживает табуретку. Догадалась наконец помочь.

Странным, очень странным был рисунок на листочке! Филе даже показалось, что он где-то видел его... Может быть, потому что на рисунке изображена была кошка? А Дусиных фотографий у них дома, наверное, сотни. Жалко, что не очень-то выразительные эти фотографии. Потому что сфотографировать черную кошку так же трудно, говорил папа, как и найти её в темной комнате. Темное пятно и глаза. Все эти шерстинки, на которых переливаются остренькие искорки света, на фотографии все равно сливаются в один сплошной черный цвет.

Кошка, изображенная на листочке, почему-то сидела... в лодке! Или в ладье, потому что очень высоко был поднят нос лодки - как в итальянских гондолах. Кошка держала в лапке что-то похожее на зеркальце. Несколько смешных человеческих фигурок окружало кошку. Наверное, их бы поместилось в лодке и больше, если бы не огромный шар, занимавший слишком много места.

"Может, это парус?" - подумал Филя.

Он подпрыгнул, чтобы рассмотреть рисунок получше, но предательски качнулась табуретка, ойкнула внизу Аська... Филя влепился ладонями в стекло. Не хватало ещё его выдавить!

За дверью подъезда послышались голоса. Филя спрыгнул чуть ли не прямо на Аську. Через три секунды ребята уже переводили дух в её квартире.

- А что ты там подглядывал? - спросила Аська. - Сказал бы мне - я лучше лазаю.

- Да тут, - все ещё не отдышавшись, с трудом выговорил Филя, - не лазать, а соображать надо. Я сам пока ничего не пойму.

- А почему ты решил, что соображать умеешь лучше всех? - услышал Филя такой серьезный голос, что даже вздрогнул от неожиданности.

В дверях своей комнаты стояла Аня.

- Вы шумите как дети, - сказала она. - А стараетесь разговаривать как взрослые. Это очень смешно.

"Если так смешно, почему же ты не смеешься?" - подумал Филя, но вслух спросить не решился.

- Что ты не можешь понять, Филипп? - продолжала Аня. - Давай вместе подумаем.

Филя тяжело вздохнул. Не любил он такой серьезный тон. Лучше уж прикалываться или даже кривляться, чем обращаться друг к другу, как на дипломатических переговорах. "Вместе подумаем!" Как будто это просто склонили головы друг к другу, и ума стало больше.

- Давай, - сказал Филя. - Ты первая. Начинай.

- Что начинать? - не поняла Аня.

- Думать. Или вместе начнем? На счет три? Раз, два, три!

Аня едва заметно улыбнулась:

- Смешно. А шутить мне некогда.

И она захлопнула дверь.

- Ну что ты? - горячо зашептала Аська. - Расскажи ей все! Анька хоть шуток и не понимает, но соображает как компьютер. Что ты там такого увидел, что понять не можешь? Ань! Выйди, он сейчас все расскажет! - крикнула она.

Аня далеко и не уходила - дверь распахнулась сразу.

Филя растерялся. А с чего начинать? Где начало этой странной истории? И вообще, разве можно назвать историей это соединение непонятных обстоятельств? Потому он и сам ничего не понимает, что связи между этими событиями - почти никакой... Если бы связь была, то и компьютерный ум был бы не нужен.