Он удалился, а Изюминка подоспела.
– Что с ним такое? – спросила она, нырнув под полог шатра.
Она таращилась на графа Зака, который выделывал на поле конные трюки, как человек годами намного моложе.
– Ты и сама знаешь, – ответил Габриэль.
Через час все изрядно перепились. Плохиш Том стоял за столом, держа огромный рог с медовухой, и над лагерем громыхал его смех.
– А потом этот придурок говорит: хорош драться! – Он посмотрел на своего пленника, сэра Кристоса, рука у которого висела на перевязи, а половина лица превратилась в сплошной синяк. – Вашими стараниями, кстати, я истекал кровью, как резаная свинья. Это был мощный удар, мессир.
Сэр Кристос поклонился.
Сэр Майкл видел, как он, подобно любому пленному, тяготится присутствием на праздновании чужой победы. Врожденная обходительность удержала его от бахвальства.
– Сэр рыцарь! Здесь многие были бы рады иметь достаточно сил, чтобы пырнуть Плохиша Тома копьем.
Сэр Гэвин рассмеялся, а Том подхватил:
– Это точно! – Том обернулся к священнику, который выглядел скорее на все шестьдесят вместо своих сорока. – И слышу я, что нам теперь положено величать его сэром Габриэлем, так? А не верховным божеством всех и каждого? Уже никаким не герцогом, да?
Сэр Габриэль нахмурился, а затем нехотя рассмеялся – над собой.
– Мне нравилось быть герцогом, – сказал он.
Отец Арно выпил.
– Вы лучше в ипостаси Габриэля.
Сэр Алкей пришел в замешательство.
– Вы по-прежнему герцог, – возразил он.
Сэр Габриэль смотрел на Тома.
– Некоторые считают, сэр Алкей, что нет на свете звания выше рыцарского, – сказал он. – И есть люди, которым кажется, что мне пора воспользоваться собственным именем. – Он глянул на отца Арно.
– Самое время, – кивнул Том. – Сэр Габриэль. Это радует слух.
– И кое о чем мне напоминает, – подхватил сэр Габриэль. – Тоби, меч!
Тоби подошел быстро – с видом мальчишки, который не смеет надеяться. Но его ждало разочарование.
Красный Рыцарь обнажил меч и наставил его на Длинную Лапищу.
– Ко мне и на колени!
– Нельзя же! – воспротивился Длинная Лапища, но другие подтащили его, а он не так уж сопротивлялся. – Сами знаете, что я творил, – напомнил он с достоинством, уже стоя на коленях.
– Ты был не хуже любого из нас, – сказал Красный Рыцарь. – Властью моей рыцарской десницы я посвящаю тебя в рыцари.
– Ну вот, еще один славный лучник пропал, – буркнул Калли, но стиснул товарища в объятиях так, что стало больно спине. – Ах ты, скотина!
После этого пьянка пошла всерьез. У капитана Дариуша обнаружился великолепный голос, и он возвысил его в древнем гимне – завораживающей песне, которую всем пришлось выучить. Граф Зак уже знал ее. Он переводил слова госпоже Элисон, и та притихла.
Они снова выпили и завели спор о стратегии кампании.
Кайтлин пришла повидать мужа. Она обвела взглядом мужчин, которые склонились перед нею.
– Ты можешь говорить хоть о чем-нибудь помимо войны? – спросила она, раскрасневшись.
Граф Зак поклонился ей, а муж прикусил язык.
– Миледи, мы всего лишь поминаем мертвых – посыпаем землей и поливаем вином.
Она покачала головой.
Деркенсан, самый пьяный, оскалился на нее.
– Женюсь, решено! – объявил он.
Кайтлин вежливо улыбнулась татуированному великану.
– Жениться – не воевать, – сказала она.
После ее ухода Плохиш Том облизнул губы и ухмыльнулся.
– Ты хочешь уничтожить войну как потеху, – заявил он. – Стратегия всякая, тактика… Что нам останется?
– По мне, так крови нынче было достаточно, – ответил Габриэль.
Том состроил недовольную мину.
– Ты вырезаешь из войны самую суть! Мы их переигрываем. Они сдаются. И переходят на нашу сторону? Христос распятый! В следующий раз разберемся иначе – бросим кости.
– Разве нет у тебя стада? Тебе некого погонять? – спросил сэр Габриэль.
Его голос окреп и звучал лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Несмотря на темные круги вокруг глаз. И внушительную дозу вина. А может быть, как раз благодаря ей.
– Есть. И я его погоню. Потому что погонщик, – усмехнулся тот. – Я малость отдохнул, было очень приятно. Никакого скота и навоза. Никаких тебе овец – боже, я ненавижу овец! – Он отшвырнул свой рог. – Теперь тебе, конечно, не захочется в Харндон? Ранальд настроен собирать по дороге скот. Ты произвел его в рыцари. Теперь у него на примете другая скотинка.
Ранальд зарделся, а сэр Габриэль рассмеялся.
– Она не скотинка – куда симпатичнее!
Сэр Габриэль встал.
Весь лагерь позади него пребывал в движении. По сути – три лагеря. Лазарет разросся и занял все фермерские постройки, а палатки побежденных расположились по соседству с шатрами победителей.
– Можно хотя бы узнать, почему бы нам не порвать в клочья охрану этого выродка? – спросил Том. – Справедливость превыше всего. Они проиграли.
Сэр Габриэль отхлебнул вина.
– Они не были нам врагами и сейчас не враги. В каком-то смысле все это мои вассалы. Вот почему Деметрию пришлось умереть.
– А иначе никак, – подхватил сэр Гэвин, но без уверенности.
– Ты, может быть, и прав, но я на время пресытился смертью, – проговорил сэр Габриэль отрешенно. – В этой истории любопытна моральная сторона. Деметрий был пешкой в руках Аэскепилеса, но мне сдается, что отца он убил по собственному хотению. И кто он после этого? Куда его определить?
– В ад, – подал голос сэр Милус и глянул на сэра Алкея.
Морейский рыцарь кивнул, соглашаясь.
– Император никогда не допустил бы его до герцогства, – сказал он. – Его руки были замараны отцовской кровью. Самое большее, на что он мог рассчитывать, – это пожизненное изгнание.
– Возможно, – холодно ответил Габриэль. – Но император – человек не от мира сего и не искушенный в политике. Мне пришлось действовать наверняка.
Тоби обошел стол, наливая вино. Гельфред взял себе чуть-чуть, а Элисон отказалась, она еще не оправилась от ранения истриканской стрелой, которая попала ей в левый бицепс. Деркенсан дал наполнить свой кубок до краев.
На пир собрались если не все, то большинство. За исключением, конечно, Жака, Йоханнеса, Джона Ле Бэйлли и остальных, которые уже не вернутся.
Красный Рыцарь поднял кубок.
– Фракейцы никогда не были нам врагами! Теперь я надеюсь, что мы союзники. Если я правильно понимаю случившееся – если когда-нибудь пойму, – Андроник намеревался перестроить Морею. Но Аэскепилес хотел развязать гражданскую войну, чтобы уничтожить оставшийся военный потенциал империи. А земли Диких – под боком! – Он показал на север. – Представьте, что будет, если Дикие придут в Ливиаполис. Представьте, что там окажется Шип.
