Ознакомительная версия. Доступно 48 страниц из 239
стоит рассматривать как подарок свыше. Сколько у вас зарядов?
– По двенадцать штук на ствол.
– Вот! Представьте ощущения англичан, когда на их головы одновременно упадут… Сколько будет умножить двенадцать на двадцать один?
– Двадцать, – поправил лейтенант. – Только что доложили о найденной неисправности в механизме вертикальной наводки.
– Без разницы, – отмахнулся Федор Иванович. – Ну так что, начинаем? Дадим британцам прикурить от их же спичек?
Мишка Нечихаев, изучавший устройство незнакомой доселе артиллерийской системы, коротко обронил:
– Лондон забит войсками, так что промахнуться невозможно.
Так оно и было на самом деле. Четыре дня назад все же состоялось генеральное сражение, в котором английская армия под командованием генерал-майора Берлинга ожидаемо потерпела поражение. Оно вообще могло превратиться в катастрофу, так как изначально имелось аж восемь командующих с равными правами, но хранящий старую добрую Англию святой Георгий спас ситуацию, направив на шатер, где проводилось совещание, тяжелый снаряд. Полтора пуда пороха – самый внушительный аргумент в спорах о старшинстве, и сэр Сессил оказался единственным кандидатом на высокий пост. Ему удалось привести в порядок деморализованных внезапным обстрелом солдат и офицеров, так что на минные поля перед дивизией Красной гвардии вышли вполне боеспособные части.
У Тучкова имелось достаточно времени для устройства полосы заграждения, и Александр Андреевич воспользовался им в полной мере. Впервые примененная новинка – колючая проволока на вбитых в землю колах – со стороны казалась безобидным украшением пейзажа, но, прикрываемая французскими стрелками, она оказалась неприступной крепостью. А в оставленных узких проходах англичан встречала картечь. Глупо отказываться от оружия, зарекомендовавшего себя с лучшей стороны в течение нескольких столетий, не правда ли?
Генерал-майор Берлинг и тут не растерялся: бросив на заграждения сформированные из новобранцев полки, он сумел сохранить самые боеспособные части и увел их в сторону Лондона. Общие потери английской армии составили около семи тысяч убитыми, две с половиной тысячи сдались в плен, а раненых никто не считал – сэр Сессил приказал не задерживаться и уповать на милосердие азиатских варваров.
Увы, но Александр Андреевич Тучков задавил в себе неуместный в данной ситуации гуманизм и пообещал расстрелять любого, кто попытается заняться спасением неприятельских раненых.
– Лазареты рассчитаны только на своих, и я не хочу, чтобы мои солдаты страдали из-за проявлений ложно понятого человеколюбия. Количество доброты в мире строго ограничено, и при выборе между своими и чужими…
Вот таким образом в Лондоне и оказались сосредоточены значительные силы британцев. Окруженный со всех сторон город сдаваться не собирался.
– Вот смотри, Николя, здесь все довольно просто.
Разобравшийся самостоятельно в последовательности заряжания английских гаубиц майор Нечихаев терпеливо объяснял цесаревичу свои действия. Первый выстрел по вражеской столице доверили произвести наследнику русского престола, и тому хотелось не просто сделать символический жест, но и самому досконально представлять процесс.
– Снаряд, правда, лучше вдвоем подавать, – продолжил Нечихаев.
Двухпудовая болванка легла в желоб, а дальше ее пришлось проталкивать длинной жердиной с нанесенными мерными делениями. Она продвинулась всего на двадцать дюймов, после чего снаряд уперся, оставив достаточно места для пороховых картузов.
– А это что такое, Михаил Касьянович?
– Затвор.
Цесаревич посмотрел на свою винтовку, прислоненную к станине гаубицы, и с сомнением покачал головой:
– Совсем не похож.
– Это точно, – согласился Мишка. – Помогай… Ага, влезло… А теперь вот сюда стучим кувалдой, а тут одновременно нажимаем ломом. Держи! Ух, мать ее…
Старинное заклинание, заставляющее работать любой механизм, не подвело и сегодня: с лязгом встал на место клиновой затвор, и гаубица из кучи железного хлама стала хоть немного походить на грозное оружие. Еще минут десять, и оно будет готово к стрельбе. Правда, лейтенант Самохин уверяет, будто бы его егеря управляются за меньшее время… Ой лукавит Федор Саввич.
– Николя, крути вот эти рукоятки.
– Зачем?
– Вертикальная наводка. А вот этой ты сможешь чуть-чуть довернуть ствол по горизонту, вправо и влево.
– На наш миномет похоже, только у того скорострельность в сто раз выше. Не вижу я, Михаил Касьянович, будущего у такой артиллерии.
– Пока не видишь. Но техника развивается, и, может быть, лет через десять ты сам изобретешь пушку, перевозимую всего лишь парой лошадей, но способную выстрелить на тридцать верст. И попасть, что самое главное. Как тебе задачка?
– Да, но я не механик.
– А что мешает выучиться? Царственный плотник в России уже был, есть с кого брать пример.
– Не сравнивайте, Михаил Касьянович.
– Это почему же? Петр Великий в твои годы только в солдатиков играл, а кое у кого уже боевые награды имеются.
– Орден дан авансом, – засмущался Николай.
Нечихаев рассмеялся:
– Авансом государь император может только на каторгу отправить, а на награды он довольно скуп.
– Не похоже, – упрямо помотал головой наследник. – Сколько их у вас в походном мешке? Если при полном параде в бой выходить, то и пуля в грудь не страшна. Там одного серебра фунтов десять.
– Однако, мы отвлеклись. – Не прекращая разговора, Мишка аккуратно забил порохом затравочную трубку и осторожно вставил ее в затвор. – Ну что, прицелился?
– Смеетесь, Михаил Касьянович?
Да, крутить рукояти архимедовых винтов подъемного механизма ствола сил не хватило бы и у Ильи Муромца, особенно если бы он тоже позабыл перекинуть стопор из походного положения в боевое.
– Давай-ка помогу.
После долгих совместных усилий гаубица наконец-то оказалась готова к выстрелу, и лейтенант Самохин, руководивший зарядкой остальных орудий, нетерпеливо спросил:
– Начинаем, Ваше Императорское Высочество?
– Не торопитесь, Федор Саввич, еще настреляетесь, – вместо цесаревича ответил Нечихаев. – Таблицы у вас?
– Какие еще таблицы?
– Ну как же… Англичане производили испытания и должны были сделать хоть какие-то замеры и записи. Зависимость дальности от возвышения, например. Как вы собираетесь корректировать огонь?
– Разве его можно… – Лейтенант вдруг что-то вспомнил и с досадой хлопнул себя ладонью по лбу. – Сержант Черкасский, принесите господину майору тетрадь профессора Аткинсона.
– Вот, что и требовалось доказать.
– Но откуда вы знали о таблицах, Михаил Касьянович?
– А вам разве не приходилось стрелять из минометов?
Самохин покраснел и признался:
– Я из отставки добровольцем… трехмесячные офицерские классы…
– Понятно. Как говорит наш государь император, «взлет-посадка».
Князь Черкасский принес толстую тетрадь в коленкоровом переплете и вытянулся во фрунт, поедая глазами прославленного, но такого молодого героя. Была у Матвея Дмитриевича мечта всей жизни, о существовании которой он узнал буквально только что. Как из кулибинки прострелило или молнией ударило, и сержант понял одно: полцарства за перевод в воздушную гусарию! Правда, и четверти царства не имелось, даже пятой части любого захудалого герцогства… Но появился смысл дальнейшего существования, и доселе не бедного на приключения и подвиги.
Нечихаев на мелкий подхалимаж чужого подчиненного внимания не обращал, слишком был
Ознакомительная версия. Доступно 48 страниц из 239
