Книга Ангел-наблюдатель - Ирина Буря

Короче, на встречу с Мариной я отправился с полным разбродом и шатанием в голове. Первым делом предупредил ее, что отныне она мне о проведенной работе отчитываться будет не у себя в офисе и не дома — а где-нибудь в таком месте, чтобы ни одного из наших и в помине рядом не было. Даже Кисы. И приготовился жестко пресекать неминуемые вопросы. Но она — вот кого жду к себе в отряд! — задала только один.

— Ночной бар подойдет? — И едва дождавшись моего ответа, подробно объяснила мне, где материализоваться.

Я решил довериться ее знанию земной жизни. Ночной — звучит неплохо. Ночью большинство людей спит — значит, особой толпы в том месте не будет. Бар — тоже ничего. Там люди обычно пьют спиртное — значит, быстро перестают соображать и, главное, по сторонам оглядываться.

Но когда на следующий день часов в восемь вечера я перешел в видимость в указанной Мариной подворотне и, забрав ее у входа названного ею заведения, зашел в него, меня чуть не оглушило. Помещение было совсем небольшое — с какой-то десяток крохотных столиков — но народу в него набилось, как внештатников, если они однажды за мной придут. И они все орали, как ненормальные, стараясь перекричать ревущую музыку. Я только головой покрутил, покосившись на Марину — ничего себе, обстановочка для доклада вышестоящему!

— Зато здесь нас никто не услышит, — дернула Марина плечом в сторону пустующего в самом углу столика.

Не успели мы там устроиться, как нам принесли две здоровенные стеклянные кружки, наполовину заполненные желтоватой жидкостью, а на другую — пеной.

— Почему здесь? — спросила Марина, чуть отхлебнув из одной и удовлетворенно кивнув.

— Это ты меня спрашиваешь? — раздраженно бросил я.

Чтобы расслышать друг друга, нам приходилось все время наклоняться прямо ухом к губам другого. И меня, по крайней мере, такие телодвижения начали отвлекать. Особенно после того, как Марина велела мне хоть для вида пригубить. Напиток оказался совсем не таким кислющим или слащавым, как эти человеческие вина, которые мне приходилось на всех их сборищах пить — горчинка в нем была как раз мне под настроение.

— Почему не в обычном месте? — перефразировала Марина свой предыдущий вопрос.

— Мне с вашей теплой компанией лучше пока не встречаться, — мрачно буркнул я.

— Что они опять…? — нахмурилась она.

— Да не они! — поморщился я. — Все намного сложнее.

Она вдруг чуть отодвинулась, повернула голову и, прищурившись и больше не мигая, уставилась мне прямо в глаза. А у меня мелькнула мысль, что в этом земном заведении все мои разумные соображения о полной безвредности коррекции памяти мелких вряд ли покажутся столь же убедительными, как у меня в кабинете.

— Ну? — нетерпеливо вывела меня Марина из задумчивости.

— На меня повесили чрезвычайно неприятное задание, — начал я, решив — по всем причинам — как можно быстрее покончить с тем, из-за чего, собственно, и явился на землю. — О котором никто пока не знает и не должен знать. В отношении наших — всех — меня предупредили совершенно официально и очень жестко.

— А почему ты мне об этом говоришь? — перебила меня она.

— О людях мне ничего не сказали, — честно признался я. — А дело нешуточное, и я считаю, что нужно меры принимать. Но, Марина, я тебе серьезно говорю — Анатолию, Тоше, Максу, даже Кисе ни слова. У них хладнокровия не хватит, и я почти уверен, что их снова под колпак взяли. Малейший всплеск с их стороны, и сразу ясно будет, откуда слух пошел. Загремим на этот раз все вместе, и под траурные фанфары — без малейшей пользы делу.

— Интересно-интересно, — медленно протянула Марина, — что же это за дело такое, в котором от людей пользы больше, чем от всех вас вместе взятых?

— Мелкие, — бросил я, словно последний канат, удерживающий меня у привычного и надежного берега, обрубил.

— Я слушаю, — также коротко отозвалась Марина.

Я рассказал ей о принятом решении, о данном мне поручении и о том, что до совершеннолетия нужно любой ценой удержать Игоря с Дарой в рамках здравомыслия. После чего я беру на себя максимально быстрое решение вопроса об официальном переводе их в статус наших кандидатов. С последующим обучением и трудоустройством. Заерзав под немигающим взглядом Марины, я даже намекнул на свое желание как можно быстрее видеть их в числе своих подчиненных.

— Какие же вы подонки! — с тихой яростью в голосе проговорила Марина, когда я, наконец, исчерпался. — Вас только рабочая сила интересует, и то — только с хорошо промытыми мозгами.

— Обобщать только не надо, — от неожиданности завелся я. — Я чего сюда примчался?

— Ко мне примчался? — брезгливо скривилась она. — Мелких человечков под ружье ставить? Не доросших еще, правда, но на крайний случай и они худо-бедно сойдут? Перехитрят, глядишь, твоих мудрых вседержителей, раз уж тебе — разумными доводами — переубедить их не удалось. Их поручение ты уже тоже, правда, исправно выполнил — так что, как дело ни повернется, и овцы в стойле окажутся, и ты впереди их на белом коне, так?

— Да, выполнил! — окончательно взбесился я. — Исправно! И ответственно — чтобы в самом худшем случае как можно меньшей кровью обойтись! Наблюдатели их полного устранения требуют! Я вполне мог в гордую позу стать — и что? Вместо меня просто другого бы поставили — он бы ринулся сюда вас предупреждать?

— Наверно, нет, — чуть спокойнее ответила она. — Но насчет малой кровью — ты с кем говоришь? А если к ним, как ко мне, эти воспоминания вернутся? Тебе когда-нибудь твоя собственная смерть снилась? Ночь за ночью? Во всех деталях и в ярчайших красках? И в полном осознании, что это — никакой не кошмар, а настоящий видеорепортаж с реального места событий?

— И твой опыт мы обязательно учтем, — тоже сдал немного назад я. — Это я тебе обещаю — если придется, дневать и ночевать у целителей буду.

— Да пошел ты! — вскочила из-за стола она. — Предупредил — и на том спасибо. Дальше мы уж сами, и без всяких если.

— Марина! — Я тоже резко поднялся. — Анатолию…

— Я помню, — хлестнула она по мне уничтожающим взглядом. — Я помню, что в вопросах жизни и смерти людям нужно на себя рассчитывать, а не вас полагаться. Так что можете спокойно и дальше служить.

Она развернулась и ушла, бросив