для воды, — сказала Кира, — но, чтобы попить чай из кружек, нужны кружки.
— О, а у нас заварка есть, мы вчера чифирили, — сказал Суханцев. — Захар, метнись в шестьсот седьмую, там на тумбочке я сложил. И сахар ещё захвати.
— Я за кружкой, и у меня шоколадка ещё оставалась вроде, — встала и Настя.
Влад с Ваней подвинули кровати и низкий журнальный столик, который оказался в их комнате. Влад налил в чайник воды из второй по счёту пятилитровой бутылки, которую они купили во время игр.
— А чайная ложка одна? — спросил Суханцев, ожидая очереди на размешивание сахара.
Парни из «Fakультета» заулыбались.
— И ты не поверишь, откуда она, — интригующе сказал Дима-Злой.
— И откуда?
— Из сумки Киры, — прыснул Ваня.
— Ты носишь с собой чайную ложку? — удивился Суханцев.
— Ага, вдруг мне надо будет что-то помешать или я йогурт захочу. Откуда, ты думаешь, в рекламе «Даниссимо» у девушки, которая посреди парка сидит, ложка?
— Вот пока ты это не сказала, я никогда об этом не задумывался… — глубокомысленно выдал Дима-Злой. — А ведь и правда она в парке ложкой свой йогурт ест.
— Повод для вопроса на Кубок, — подмигнула Кира.
Каждой команде, вышедшей в финал, кроме самих себя, нужно было предоставить минимум двадцать вопросов. Их спрашивали прямо на Кубке, во время ЧГК, а те, что попроще, во время «Брейн-ринга». Иногда вопросы редактировали и потом использовали во время этапов следующего турнира.
— Давайте расклад я буду делать на кровати, а чай — за столом. Кто первый?
— Я! — подорвалась Настя.
— Кстати, Настя сказала, что ты вроде из нашей школы, а я тебя совсем не помню, ты в каком классе учишься? — спросил Суханцев. — Мы с Настей в десятом, а остальные у нас из одиннадцатого…
— А Кира в третью перевелась ещё в восьмом классе, — не дав ей раскрыть рот, заявил Дима-Злой, сделав «большие глаза» Кире. — Она с Владом в одном классе учится. Гимназическом.
— А Тамила откуда? Она твоя сестра.
— Тамила в девятой учится, — ответил Ваня.
— Как-то странно, что вы из разных школ, вы разве не сёстры? — удивилась Настя.
— Мама не хотела, чтобы нас с сестрой учителя сравнивали, так что нас отдали в разные школы, — ответила Кира. — Они равноудалены от нашего дома.
— Прикольно, — сказали хором сразу двое — Суханцев и Ваня.
— Инга Анатольевна весьма разумная женщина, — вздохнул Влад.
* * *
— Вчера с народом хорошо посидели, но всё равно все устали и в двенадцать уже все разбрелись спать, — сказала Кира утром сестре.
— Ещё полдевятого… Это значит, что у старших команд игра ещё будет целых полтора часа, — посмотрела на свои часы Нюха.
— А ещё завтрак с девяти до одиннадцати по талонам так же, как вчера нас кормили. Так что можно даже ещё поваляться.
— Я выспалась, — отозвалась сестра.
Они встали, выполнили утренние процедуры и спустились на завтрак к девяти. Через минуту к ним присоединились и все парни. Они не спеша покушали, болтая и подкалывая друг друга.
В десять закрытые двери зала открылись и оттуда хлынула… ну не то, чтобы прям толпа из пятидесяти команд. Навскидку вышло человек сто. Как если бы все команды оставили по два человека и ушли.
Из «Городка» вышли Лёха Петров, Андрей и Влад и остались стоять внизу.
— Привет, — подошла Кира, нейтрально поздоровавшись со всеми. — Ну и как оно? Вы втроём играли?
— О, привет, — Андрей был явно заторможен и моргал медленно-медленно, засыпая на ходу.
— Привет, — кивнул Влад. Лёха смотрел расфокусированным взглядом, и глаза у него были просто малиновыми.
— Лёха, а ты что, уже вторые сутки линзы не снимаешь или что у тебя с глазами? — спросила Кира.
— Ага, я раствор чего-то забыл… и забил, всё равно не спал… — беспечно ответил Лёха.
— Это же очень опасно: моментально можно линзы посадить белковыми отложениями, — поморщилась Кира, вспомнив, как неприятно это бывает. — Потом роговицу царапает и надо сразу менять, а то и пролечиться ещё. А раствор у меня был, мог бы и спросить. И Анита тоже вроде как на линзы перешла, у неё мог быть с собой.
— Да… ничего страшного… — отмахнулся Лёха, который с трудом моргал.
— Вы как долго втроём играете-то?
— Где-то с трёх ночи, — ответил Андрей. — Лёха Радостев ушёл вроде как проветриться, а потом нашёлся в номере спящим беспробудно. Аниту мы… э… отпустили часа через два после вас, около двенадцати, может, чуть пораньше. Второй Лёха Петров где-то в четыре, когда пошёл Радостева искать… не вернулся тоже, в общем.
— М-да… Тяжело вам пришлось, — кивнула Кира. — Не знаю, выдержала бы я. Двенадцать часов дались сложно. Мы ещё посидели, но в полпервого вырубило всех. А Тамила так в тыкву превратилась почти на выходе. Но она у нас самая маленькая. Так что вы крутые, раз были до конца.
Парни нестройно угукнули.
— Мы ещё на элеутерококке сидели, — подал голос Влад. — Хорошо помогает быть бодрыми. У нас в общаге перед экзаменами его литрами пьют.
— Понятно, — спокойно посмотрела ему в глаза Кира. — Мы только один раз женьшень выпили, чтобы взбодриться. Я в аптеке про элеутерококк почитала аннотацию и решила, что мы обойдёмся без крайних средств, не сутки же играли.
Ей замахали парни, которые купили вкусняшек и чипсов и разложились на столе.
— Если что, завтрак уже дают, вдруг вы уже не в состоянии сообразить, чего делать надо и в куда есть. Я к своим пошла, — кивнула Кира, чувствуя, что спину обжигает взгляд.
— М… вкусняшки! — схватила чипсину Кира.
— Ну и чего они? — спросил Суханцев.
— Полкоманды дезертировало, они одни до утра играли, — пожала плечами Кира. — Ну, доиграли, это уже неплохо, я думаю.
Суханцев, как самый шилопопый, сбегал до зала и, вернувшись, сказал:
— Там сказали, что можно зайти, ещё фотки настраивают для показа. Пока фотки посмотрим.
— Идём!
На объявление результатов пригласили к одиннадцати, но в половину уже все команды были на местах и сидели за столами, ожидая. «КОЗА» заняла стол рядом, и они
