Через пять минут Морлэйк смекнул, что у него появилась возможность бежать.
Постепенно Морлэйк узнал, что произошло перед этим. На Восточном побережье генерал Мэхэн Кларк, занимающий высокую должность в штабе, и которому удалось выжить в день бомбардировки, объявил военное положение. На протяжении трех месяцев он работал по восемнадцать-двадцать часов в сутки. Это было необходимо, чтобы собрать разбитую армию и организовать страну. Ремонтировались железные дороги, телефонные и телеграфные линии, возобновили работу почтовые службы. Были введены очередность и нормирование, произведен учет сохранившихся промышленных объектов.
Через семьдесят дней он получил картину состояния ресурсов страны. К восьмидесятому дню была, в общем, скоординирована работа заводов, связанных взаимными поставками. Войска патрулировали большие и малые города; в стране был введен комендантский час; серьезные наказания применялись к участникам массовых беспорядков и их лидерам. Массовые казни через повешение известных коммунистов прекратились. Людей с иностранным акцентом по-прежнему убивали, но таких случаев с каждым днем становилось все меньше. Где-то между 85 и 88 днями генерал устроил себе отпуск, в течение которого он играл в кости, ел, отдыхал и спал, а слушал лишь экстренные сообщения. После отдыха он перешел в новый кабинет.
— Начиная с сегодняшнего дня, — заявил он репортерам, — я практически всю административную работу передаю другим, оставляя за собой лишь самый минимум. Я буду уделять свое внимание техническим делам самого высокого уровня. Я не политик, а инженер и хочу знать, черт побери, что произошло с нашими последними разработками, которые имелись ко дню бомбардировки? Где они, и кто из живых знает хоть что-нибудь об этом?
К концу девяносто первого дня он оторвал затуманенные глаза от груды бумаг и подозвал адъютанта.
— Вот доклад, в нем указано, что как раз в день бомбардировки был назначен испытательный полет С29А. Я хочу знать, был ли он проведен? Если да, то чем закончились испытания?
Никто не мог ответить на этот вопрос, но на следующее утро молодой лейтенант принес доклад о том, что С29А совершил посадку на секретном аэродроме КЗ через несколько часов после разрушения его базы — Кэйн Филд. Это было 92 дня назад.
— Кто же там? Какой, черт побери, незаконнорожденный недоучка командует этой базой? — взорвался генерал Кларк. — Герольд? О!
Кларк опустился в кресло. В свое время он служил под командованием Герольда. Вначале его отношения с начальником были достаточно ровными. Позже, однако, он имел основания сказать по его поводу: «Герольд — старый осел. Он не в состоянии отличить толкового подчиненного от круглого дурака. Есть или нет у человека способности, честолюбие, умение вести за собой — ему не дано этого увидеть». Генерал нахмурился.
— Будет лучше, если эту машину доставят сюда. Проинформируйте Герольда.
Этот приказ вызвал у начальства базы КЗ полную суматоху. Никто не умел пилотировать подобный корабль.
— Это особый самолет, — объяснял Герольду майор авиации. — Я помню, что человек, которому было поручено испытывать эту машину, отправился на завод и предварительно изучил массу всяких вещей, прежде чем ему позволили прогреть двигатели. Трудности, насколько я понимаю, возникают из-за соединения в одной модели ракетных и реактивных двигателей.
— О! Как интересно, — произнес генерал Герольд. Он подумал несколько минут. — Вам, я думаю, не понадобится много времени, чтобы научиться на нем летать, не так ли?
Майор пожал плечами.
— Генерал, я много лет пилотирую реактивные самолеты… — начал он.
— Майор Бэйтс, — прервал его Герольд, — офицер, о котором идет речь, капитан Роберт Морлэйк, находится в тюрьме за свое в высшей степени отвратительное преступление. Его освобождение серьезно снизит общую дисциплину, если мы отпустим его только потому, что он умеет пилотировать этот самолет… Поэтому я решил вызвать его сюда. Без всякого сомнения, он сможет за день-два научить и вас управлять этой машиной. Я хочу, чтобы, за исключением чисто технических вопросов, между вами не было никаких бесед. Вам будет выдан пистолет, и помните, что самолет представляет собой гораздо большую ценность, чем этот человек.
Бэйтс отдал честь.
— Я с ним справлюсь, сер, — сказал он уверенно.
* * *
Как только С29А набрал достаточную высоту, Морлэйк свалил его в крутое пике. Сидящий за ним майор Бэйтс схватился за подлокотники кресла-катапульты.
— Эй! — заорал он. — Что, черт побери, ты делаешь?
Морлэйк и сам не знал этого. Еще в момент вынесения приговора он твердо решил, что не примет его. Но точного плана действий у него не было.
— Послушай, Морлэйк, — дрожащим голосом произнес Бэйтс, — это тебе ничего не даст. В баках почти нет топлива.
Именно поэтому он не должен был терять времени. Но никакой более или менее разумной мысли не приходило ему в голову. Морлэйк сидел молча, ожидая развития событий и полагаясь на случай. День был ясный, земля внизу просматривалась четко. Она казалась более близкой, чем на самом деле.
— Ради Бога! — нервы Бэйтса были на пределе. — Ты принимал присягу, ты и сейчас должен оставаться верным Соединенным Штатам.
Морлэйк нарушил молчание.
— Я и остаюсь.
— Так в чем же дело?..
— Так получилось, что я единственный человек, который знает, как найти врага. Если я позволю изолировать себя в тюрьме, то это и будет нарушением присяги.
Это звучало дико даже для Морлэйка. Для Бэйтса такой ответ, возможно, показался чистым безумием. Но Морлэйк себя не обманывал. Он чувствовал заложенную в нем силу. То, что он делал, не имело объяснения.
Он провел уже три месяца в заключении строгого режима, мог провести там всю жизнь, и как оправдание того, что он сейчас делал, было осознание ужаса от своей судьбы, поруганных идеалов, на корнях которого вырос и жил в нем его патриотизм, его честное служение долгу.
«Я уверен, бомба летела точно вниз. Если, как установили эксперты, она не могла быть при этом выпущена с Земли, тогда остается одно — она была запущена с Луны. Поскольку такую мысль американцам не легко будет принять, человеку, который знает факты, необходимо убедить их».
Течение мыслей оборвалось. Морлэйк подскочил, увидев, как земля несется ему навстречу. Сзади него раздалось:
— Морлэйк, ради Бога, чего ты хочешь?
— Пистолет.
— Ты решил меня убить?
— Не будь дураком. И не теряй зря время.
Земля расстилалась под ними в виде огромной долины с вздыбившимися горами, которые уже не выглядели такими плоскими, как на большой высоте. Морлэйк почувствовал над своим плечом пистолет. Он схватил его и закричал:
— Теперь назад! Как можно дальше от меня!
Морлэйк знал, что это будет нелегко. Вроде того, как карабкаться по стене дома. Он подождал, пока обливающийся потом офицер выбрался со своего места. Он слышал, как тот в страхе ругается. Да и его сердце колотилось не меньше, а тело оцепенело и ныло, когда он, наконец, вышел из пике и начал подниматься в направлении чернеющей стратосферы.
