точки зрения гуманитарных наук крайне важно добиться более точного понимания нейрокогнитивных и эволюционных, функциональных и репрезентативных условий возможности, определяющих появление личности и успешной интерсубъективности. Именно к этому я и попытался подготовиться в этой книге. Но то, как возникновение феноменальной персональности и описанные выше взаимные процессы "отзеркаливания" сознательной персональности друг друга будут затем интерпретироваться в данном социальном контексте, - это совсем другой вопрос. Ответы на вопрос о том, как их следует интерпретировать, могут варьироваться от общества к обществу, от субкультуры к субкультуре или от одной исторической эпохи к другой. И даже с учетом нашего собственного контекста они могут измениться, поскольку теперь мы узнаем больше о том, что в нашем мозге и в его биологической истории на самом деле приводит к их появлению.
Вопрос о необходимых социальных коррелятах сознания, самости и высокоуровневой перспективности сегодня стал преимущественно эмпирической проблемой. Однако, рискуя быть утомительным, необходимо четко представлять себе лежащий в основе метафизический принцип локальной супервентности. Чтобы прояснить этот момент, давайте рассмотрим пример, пока не связанный со сложной нейрофеноменологией рациональной интерсубъективности. Давайте выберем нечто гораздо более простое и красивое: сознательный опыт очень короткого улавливания проблеска в глазах другого человека; проблеска, который за доли секунды позволяет вам обнаружить не только то, что вы нравитесь этому человеку, но и то, насколько сильно вы ей нравитесь, а также сознательный опыт осознания, в то же самое время, что вы сами, должно быть, подавали такой же сигнал мгновение назад. SMT утверждает, что даже для сознательно переживаемой интерсубъективности такого типа верно, что соответствующим образом стимулированный мозг в чане может активировать то же самое феноменальное содержание. Это утверждение может показаться вам странным. Но легко понять, к чему это утверждение приводит и к чему оно не приводит.
Во-первых, в стандартных ситуациях феноменальное содержание - это особый вид интенционального содержания. Чтобы понять, как оно вообще могло возникнуть, какова его роль в психологической экологии его носителей, как эта роль формировалась историей их биологических предков и так далее, необходимо провести гораздо более обширный репрезентационистский, телеофункционалистский, а в конечном счете даже нейронаучный анализ. Вам нужны все субличностные уровни описания, которыми я оперировал в главах 3 и 6, чтобы прийти к действительно информативному анализу сознательно переживаемого социального познания. Локальная супервентность - это всего лишь (довольно слабое) метафизическое утверждение, которое различными способами предполагает асимметричную зависимость снизу вверх без редуцируемости. Одна из слабостей супервентности заключается в том, что она не является объяснительным отношением. Говоря, что феноменальная интерсубъективность локально зависит от индивидуальных свойств мозга, вы не говорите, что социальное и интерсубъективное знание определяется также внутренними и современными свойствами мозга. Вы даже не способствуете более глубокому пониманию того, почему это знание должно быть опосредовано сознательным опытом.
В любой момент времени феноменальное содержание локально зависит от свойств индивидуального мозга. "Точки во времени" - это физические сущности, индивидуализированные с точки зрения третьего лица. Свойства мозга полностью встроены в каузальную сеть физического мира, а обработка информации в мозге - это процесс, занимающий много времени. Поэтому социальное познание и сопутствующая ему обработка сознания также требуют времени. Не существует такого понятия, как временная или эпистемическая непосредственность на любом субличностном уровне. Однако феноменальная непосредственность, например, в описанной выше ситуации, безусловно, может существовать. С учетом того, как мозг выделяет точки во времени (см. раздел 3.2.2), конечно, можно представить, что искра симпатии, промелькнувшая между двумя сознательными человеческими существами, может быть пережита как мгновенная. Она может быть прозрачно представлена как одно единственное событие, происходящее в один единственный момент, но преодолевающее пропасть между двумя индивидами. Феноменологически молния ударяет и взаимно объединяет два феноменальных "я" - это и есть "аффективное растворение "я"", о котором говорилось ранее. Поскольку это связано с потерей контроля над эмоциональной Я-моделью и ее преходящим растворением, переживание того, что мы застаем друг друга в момент влюбленности, немного похоже на смерть, а также немного на безумие. Как феноменальное содержание, это событие локально супервизируется. Как неконцептуальная форма интенционального содержания - нет.
По крайней мере в некоторых случаях дружба или влюбленность - это процесс приобретения знаний. Мы не можем даже начать адекватно понимать его, если не понимаем информацию, которую он делает глобально доступной для системы в целом, а также репрезентативную и функциональную роль, которую такое событие играет для соединенной теперь системы двух наших самомоделирующихся систем. И на этом уровне анализа слишком очевидно, что многие формы сознательного опыта - которые, в конце концов, тоже являются особой формой интеллекта - имеют необходимые социальные корреляты (например, см. раздел 6.3.3). То, с чем эти корреляты соотносятся, неизменно является Я-моделью другого организма. Я-модель - это то, что построило функциональный мост от индивидуального познания к социальному, от интеллекта первого лица к объединению ресурсов вида. Такие ресурсы могут быть интеллектуальными, но также могут быть эмоциональными или мотивационными. Поэтому первый шаг в понимании социального познания состоит в том, чтобы разработать историю приобретения этого нового виртуального органа, рассказать всеобъемлющую историю развития и эволюции ПСМ и ПМИР в частности. С метафизической точки зрения, отдельные случаи феноменально переживаемой интерсубъективности локально супервизируются. Но - и это ответ на наш первоначальный вопрос - если мы хотим понять, как они могут удовлетворять ограничению адаптивности, нам понадобится значительно расширенная объяснительная база.
В главе 1 я также обещал ответы на ряд вопросов, касающихся отношений между определенными классами феноменальных состояний или глобальных феноменальных свойств. Давайте теперь, вкратце, рассмотрим ответы.
Какова наиболее простая форма феноменального содержания? Существует ли что-то похожее на "qualia" в классическом смысле этого слова?
Простота - это репрезентативная атомарность. То, что представляется простым и строго неделимым, всегда соотносится с репрезентативной архитектурой, фактически порождающей это содержание (см. раздел 2.4; см. также Jakab 2000). Существует два прочтения этого ответа: Во-первых, простота относится к внутреннему механизму считывания, используемому мозгом при активации глобально доступного презентиума, скажем, пурпурного11 , его интеграции в кратковременную память, а затем превращении его в элемент объектного компонента ПМИР; во-вторых, простота относится к теории, описывающей этот механизм, и к ограничениям, которым это конкретное теоретическое решение пытается удовлетворить. Остановимся на первом случае. Есть разница, становится ли презентационное содержание доступным для интроспекции1 или для интроспекции2; то есть, становится ли оно сознательным, будучи доступным только для обработки внимания и контроля поведения, или же оно также доступно для формирования устойчивых, концептоподобных ментальных структур. Многие осознанные цветовые переживания, например, являются простыми феноменальными состояниями с точки зрения того, что они являются атомами внимания, но не когнитивными атомами. Поэтому они невыразимы (Raffman 1995)
