не знал, как найти ее в этом человеческом тесте. Белокурый человек, маленькая копия Петера Кроля, появился на возвышении — и он узнал стихи все того же Петера, написанные после сентября.
«Мы — это буйство имперской крови
И мое пожелание
Мы…».
— Кете?
Его не слышали. Он осторожно шел, стараясь не натыкаться на чьи-то обезличенные тела. Близ человека появился второй человек, что нес первому небольшую жестяную коробку. Остальные смеялись и пели, заглушая бессмысленное «Кете, Кете, Кете…». Он вытер с век капли крови.
«Это флаги, что реют вдали, это
Мы — не пред кем не склоняемся и
Мы храним нашу верность,
И мы — это истина нами воспета,
Это мы».
Человек нажал на что-то в протянутой коробке — и фестиваль разорвался от резких, глухих, узнаваемых взрывов. Красные всполохи в темном небе осветили сузившийся до нескольких сотен метров мир. С отражением этого красного, а потом золотого огня он заметил Кете — она стояла у сцены и смотрела на фейерверк.
— Кете! Зачем ты ушла? Ну зачем?
— Всем все равно.
Огонь дрожал в ее глазах, и оттого, возможно, они казались безумнее и страшнее, чем когда бы то ни было.
Мария прошептала ей на ухо: приехал Аппель, как ты и просила, остальные появятся позже, возможно, уже завтра, но ты не расстраивайся. Аппель стоял, потупившись, как в осознании собственной вины. Спасибо, что приехали. С непониманием, зачем она заговорила с ним, Аппель показал глаза и кашлянул. Вы отлично… себя чувствуете? Намного лучше, вы очень любезны. Конечно, хорошо, что вы приехали, и Альберт тоже. Не слушая его, Мария повела ее в комнаты. Ну как тебе? Мне очень нравится. Дитер уехал утром, его вызвали по работе, но с завтрашнего дня он весь наш. Хочешь, я потом покажу, как мы держим лошадь? Она нужна, во-первых, потому, что Дитер любит кататься верхом. А во-вторых, он ездит в деревню и на станцию, к счастью, там мы тоже нашли хорошего человека, который присматривает за его любимицей. Сюда невозможно добраться на машине, ужасные дороги, хорошо, что есть поезда, вроде бы туристический уголок, летом много туристов, вот увидишь, они приезжают посмотреть на пропасти и мост, но дороги сделать — не судьба. Да, у Аппеля прекрасная внешность, я попрошу его позировать. Должен же быть от него толк! Я учусь рисовать людей. Дитер говорил, что у меня новое увлечение? Я пробую рисовать людей, но пока больше получается природа. Людей ужасно сложно рисовать. Хочешь, я и тебя попробую нарисовать? Не знаю, как получится, а вдруг тебе не понравится? А, вот ваша комната. У вас очень большой дом. Ты о таком и мечтала? Да, очень, Дитер учел мои пожелания. После прошлых хозяев остался беспорядок, дом был безбожно запущен, мы купили его на аукционе, на нем распродавали изъятое имущество. В нем жили евреи? Кажется, так. У них был непонятный мне вкус. Мы сделали ремонт, чтобы в комнатах было уютно и светлее. Раньше было темновато, честно говоря. Хочешь, мы и тебе купим дом? Это может быть дешево, и Дитер согласится, я его знаю, он исполняет все, что я у него прошу. Мне хорошо у Альберта. Он хочет жениться на тебе? Мы об этом не говорили. Вот как? Он не состоит в партии, полагаю, прямого запрета у него нет. Мы об этом не говорили. Появилась горничная — Мария приказала ей разместить багаж приехавших. Хотите отдохнуть с дороги? Или попросить накормить вас чем-то? Мне все равно, Мари, спасибо. Мария прижалась губами к ее лбу, а затем вышла; как она открыла дверь, стало слышно, что Аппель пытается заговорить с Альбертом, а тот резко его обрывает. Аппель прошел с ним немного, но поняв, что навязывается и его не принимают, развернулся и побежал за Марией. Хочешь прогуляться, Кете? Нет, я полежу. Погуляй, если хочется. Она легла в обуви на застеленную постель и уставилась в красивый потолок. Как ты, очень устала? Хочешь, я останусь с тобой? Нет, я хочу полежать, и я… Я бы прошелся, если я тебе не нужен. Конечно, а я посплю. Он распаковал вещи, чтобы найти новый светлый пиджак — чтобы не было так жарко. Она смотрела на него сбоку. Достань, пожалуйста, мое новое платье, синее, с открытыми плечами. Я, пожалуй, пройдусь с тобой. Но ты же хотела полежать! Нет, мне лучше пройтись с тобой. Я слышала, тут очень… атмосферно.
Ужасно пекло голову но она была в соломенной шляпе ее Альберт тоже достал из ее вещей. Тяжело дыша Альберт обмахивался собственной шляпой. Жарко очень не понимаю туристов которые приезжают нынче. Кете? Тебе не слишком жарко? Нет тем более я почти в тени. Он не понимал как ей не жарко. Хорошо что плечи у нее были открыты но на руки она надела плотные перчатки что отлично сошли бы на осень но никак не на жаркое лето. Может спрячемся в саду Марии? Нет я бы прогулялась. Они пошли мимо бесконечной солнечной красоты что портилась временами несколькими случайными людьми. Эти люди шли навстречу им или обгоняли их снимались на фоне деревьев размышляли стоит ли рвать цветы и не опасно ли на мосту. Кете хочешь прогуляемся до моста? Можно если тебе не слишком жарко. Какие красивые скалы. Мария говорила что мост раньше был деревянным позже его перестроили. Какие высокие песчаные скалы они ни на что не похожи. Они оказались в тени. Ветка сбила ее шляпу но она не наклонилась за ней. Кете возьми ты не ушиблась? Она не ответила. Она безотрывно смотрела на пропасть. Я хочу немного спуститься. Нет Кете это опасно! Давай пройдемся по «тропе художников» это безопасно мы оба в легких туфлях и… Я хочу спуститься. Кете это опасно. Она стояла близ спуска. Слева и справа скалы и позади них скалы а они стоят на узкой плохо огороженной тропинке. Кажется она хотела перелететь через ограждение но Альберт успел схватить ее за руку. Кете все может посыпаться понимаешь? Любое неосторожное движение… Но я хочу смотреть вниз. Кете дальше мост там можешь смотреть сколько тебе хочешь хорошо? Он не отпускал ее. Нехотя она пошла за ним как привязанная. Высокие опасные заросшие зеленым песчаные скалы. Они поднимались выше по человеческим ступеням взбираясь выше к маленькому мосту с которого открывался вид на второй мост огромный каменный мост. Кажется мы пошли по сложному маршруту тот мост был
