Книга История Древней Греции - Николас Хаммонд

Из всех, кто знал Александра, в наименьшей степени обаяние его личности затронуло материковых греков. В их глазах он был македонянином, разрушившим Фивы, царем, который отдал свои полномочия в руки способного, но безжалостного Антипатра. Они без всякой охоты участвовали в войнах Александра и не признавали существования греко-македонской цивилизации. Многие греки и некоторые классы были благодарны за мир, принесенный Македонией, за экономические преимущества и возможности, которые предоставляла македонская экспансия; и эту благодарность выражали возвращенные изгнанники и греческие послы в Вавилоне. Присутствие Александра в Греции в сочетании с его великодушием и интересом к благосостоянию греков могло бы способствовать примирению. Но события приняли иной оборот, а соперничество полководцев, казалось, предоставляло подходящую возможность для того, чтобы вырваться из-под власти Антипатра.

Афиняне плохо представляли себе силу Александра. Их с большим трудом убедили воздать божественные почести Александру и согласиться на возвращение изгнанников. Демосфен и Демад сперва советовали сопротивляться, а Демосфен был назначен главой делегации, отправленной на Олимпийские игры в 324 г. Но, ознакомившись с ситуацией, он посоветовал смириться, и Демад также переменил свое мнение. Однако Гиперид оставался в оппозиции. Еще до смерти Александра Ареопаг сообщил народному собранию, что часть пропавших сокровищ Гарпала осела в карманах Демосфена, Демада и прочих. Народное собрание назначило в обвинители десятерых ораторов во главе с Гиперидом. Демосфена и Демада признали виновными в том, что они получили по 20 талантов. Демосфена приговорили к штрафу в 50 талантов и посадили в тюрьму до его уплаты; Демад лишился прав, но остался на свободе. Вина Демосфена несомненна. Возможно, он руководствовался общественными, а не личными мотивами (как и в 336–335 гг.), но даже в таком случае Демосфен едва ли мог быть оправдан, пока был жив Александр, владелец похищенных богатств. Демосфен бежал из тюрьмы, поселился в Калаврии и безуспешно просил о помиловании.

Весть о смерти Александра одним из первых узнал Леосфен, афинянин на наемной службе, командовавший 8 тысячами наемников – беженцами из Азии – в Тенароне в южной Лаконии. Леосфен начал тайные переговоры с Афинским советом, который выдал ему 50 талантов и оружие и отправил делегацию в Этолию. Когда в смерти Александра уже никто не сомневался, Гиперид выступил в народном собрании в поддержку предложения организовать антимакедонское восстание, и к этому же призывал Демосфен в своих посланиях из Калаврии. Зажиточные классы и осторожный Фокион выступили против этого предложения, но бедные граждане с энтузиазмом решили встать на защиту «свободы всей Греции» и изгнать македонские гарнизоны. Благодаря финансовому гению Ликурга (который умер в 324 г.) ресурсы государства превышали даже уровень 431 г.; ежегодные поступления составляли 1200 талантов, в резервных фондах было накоплено 18 тысяч талантов. Номинально во флоте числилось 400 кораблей, а молодежь, по крайней мере с 334 г., проходила военную подготовку. Афины тратили большие деньги не только на гражданское строительство, но и на оборонительные сооружения. В итоге народное собрание решило снарядить 240 кораблей и отправить из Аттики экспедиционные силы в 500 всадников, 2 тысячи наемников и граждан-гоплитов из семи триб, не достигших 40-летнего возраста, на самом деле вышедший позже отряд насчитывал 5 тысяч человек.

Решение народного собрания поддержали не все классы. За период мира и процветания не было сделано ничего для улучшения положения беднейших классов, как советовал Аристотель; вероятнее всего, пропасть между богатыми и бедными даже углубилась, так как богатым предоставлялось больше возможностей для спекуляций, а цены на хлеб для бедняков выросли. О подозрениях, ходивших среди бедных, можно судить по изданному в 336 г. указу, обещавшему суровые наказания любому афинянину и любому члену Ареопага, замышляющему или одобряющему свержение демократии и замену ее тиранией или олигархией. Афиняне были потрясены поражением при Херонее, и опасность того, что командир наемников или македонский агент совершит переворот, казалась весьма реальной. В то же время, возможно, представительство беднейшего класса в народном собрании по сравнению с 338 г. уменьшилось; многие бедняки, вероятно, в поисках работы уехали в Азию или Египет, а другие в 325/24 г. отправились в новую колонию на адриатическом побережье. Как показали события, Афинам не хватало людей, чтобы обеспечить командами 240 кораблей. Но противостояние партий обострялось, и демократические вожди призывали к войне, как нередко бывало, не сделав серьезной оценки шансов на успех. Многих афинян и метеков – среди них и Аристотеля – обвинили в промакедонских симпатиях; одних осудили, другим пришлось бежать из Аттики. Наконец, жребий был брошен. Народное собрание постановило выдать Демосфену 50 талантов, чтобы он смог оплатить свой штраф, и вызвало его в Афины.

В октябре 323 г. Леосфен привел наемную армию в Этолию, получил от Этолийской лиги 7 тысяч бойцов и совместно с отрядами Фокиды и Локриды занял Фермопилы. Афинская армия выступила ему навстречу, но дорогу ей преградили беотийцы, которым помогали небольшие македонские и эвбейские силы, и Леосфену пришлось прийти на помощь, чтобы афиняне смогли прорваться. Тем временем афинские послы объезжали греческие государства, сколачивая коалицию. Антипатр, отправивший значительное подкрепление Александру, обладал лишь небольшими силами; он требовал немедленной помощи от Кратера, от Киликии, где находились 10 тысяч македонских ветеранов, и от Леонната, сатрапа Геллеспонтийской Фригии. Однако еще до того, как успели собраться силы коалиции, Антипатр выступил на юг с 600 всадниками и 13 тысячами пехотинцев, возможно, при поддержке флота в 110 трирем, который незадолго до того вернулся в Македонию для несения конвойной службы; были вызваны также фессалийские отряды. Но неподалеку от Фермопил фессалийская конница перешла на сторону греков. С ее помощью армия Леосфена, насчитывавшая 22 500 человек, разгромила Антипатра, который укрепился за крепкими стенами Ламии. После этого в коалицию вступило большинство горных племен центральной Греции, Левкас и Карист; но афинский флот не сумел ни захватить остальную часть Эвбеи, ни перерезать коммуникации между Македонией и Азией. Аргос, Сикион, Элида и Мессения заявили о присоединении к коалиции, но прочие государства Пелопоннеса и острова энтузиазма не проявили.