проблему сознания можно натурализовать, преобразовав ее в эмпирически поддающуюся решению версию. Однако дополнительная, вспомогательная и не менее интересная стратегия заключается в попытке раскрыть интроспективные корни. Внимательное изучение этих корней может помочь нам понять интуитивную силу, стоящую за многими плохими аргументами, силу, которая обычно выживает после их опровержения. Поэтому я дополню свое рассуждение более подробным рассмотрением генетических условий некоторых интроспективных уверенностей. Но сначала давайте рассмотрим эмпирическое содержание.
Что такое "феноменальное содержание" ментальных состояний, в отличие от их репрезентативного или "интенционального содержания"? Существуют ли примеры психики, демонстрирующей одно без другого? Существуют ли двойные диссоциации?
Репрезентативное или интенциональное содержание ментального состояния - это то, на что это состояние направлено. Важно, что это реляционное и абстрактное свойство, а не внутреннее свойство физического состояния, несущего содержание, и что это верно и для саморепрезентативного интенционального (или, в традиционном понимании, "рефлексивного") содержания. Я-модель получает свое интенциональное содержание, будучи направленной на систему в целом, на систему, внутри которой она активируется. У нее есть единственный интенциональный объект. То же самое верно и для того, что я назвал PMIR, феноменальной модели самого отношения интенциональности. Если рассматривать ее исключительно как репрезентативную структуру, то она направлена на определенные классы субъектно-объектных отношений. Она направлена на то, что система в данный момент обращает внимание на определенный визуальный объект, или думает о чем-то конкретном, или является агентом, преследующим определенное состояние цели, или в процессе коммуникации пытается понять мысли другого человека. Второй важный момент заключается в том, что все, что имеет интенциональное содержание, может искажать как внешний мир, так и саму репрезентативную систему. Например, оно может исказить тот факт, что на самом деле преследует определенное состояние цели.
Затем существует феноменальное содержание. Это особая форма интенционального содержания, а именно, удовлетворяющая ограничениям, разработанным в главах 3 и 6. Важно, что теперь существует множество различных степеней феноменальности: интенциональное содержание может быть более или менее осознанным. Наш новый концептуальный инструментарий позволяет нам описывать очень много уровней субъективного опыта, тем самым обеспечивая справедливость для различных областей и большого числа феноменологических ограничений. Феноменальные состояния и события являются надлежащим подмножеством интенциональных состояний и событий. Для данного мыслящего существа и данного момента времени это подмножество может быть пустым. Чтобы привести еще один наглядный пример, подумайте о случае ментальности во время NREM-сна, о котором уже упоминалось выше. Бессознательное мышление, происходящее в NREM-фазе ночного сна, безусловно, является репрезентативной активностью, может быть и дезинпрезентативной, но оно не является глобально доступным для контроля действий, внимания или селективного метапознания (собственно говоря, об этом свидетельствуют персеверативные характеристики). Квалиа Раффмана и квалиа Метцингера (см. раздел 2.4.4) - еще один пример интенционального содержания, которое является лишь слабо осознаваемым, поскольку удовлетворяет ограничению глобальности только для внимания, но не для познания, а в последнем случае даже не для контроля действий.
Эти формы презентационного содержания намеренны, потому что, несмотря на невозможность простого или систематического сопоставления один к одному с каким-либо физическим свойством, они, в смысле древней, приблизительной и ненадежной телеологической функции, направлены на определенные свойства определенных объектов, в экологической нише определенных животных. Как мы видели в разделе 3.2.11, эти свойства не обязательно должны быть поверхностными, это могут быть скрытые физические свойства, например тот факт, что определенные виды молодых листьев более богаты белком (Dominy and Lucas 2001). Как они проявляются у нас, спустя миллионы лет после того, как они приобрели эту первую функцию у наших далеких предков, - это уже другой вопрос. Обратите внимание, что то же самое можно сказать и о самомоделировании. Большая часть его может быть бессознательной или слабо осознанной. Многое из этого было приобретено миллионы лет назад нашими далекими предками. И значительная часть человеческой самомодели изначально могла быть направлена на целевые свойства, которые были свойствами наших предков, но уже не являются нашими свойствами. Самовосприятие часто может соответствовать не самому внутреннему стимулу, а древнему внутреннему контексту, вероятностному распределению его возможных источников миллионы лет назад. В частности, эмпирически правдоподобно предположение, что большая часть самомоделирования, которое каузально управляет нашим поведением, на самом деле происходит бессознательно. Это предположение распространяется на широкий спектр случаев, от внутренней эмуляции быстрого, направленного на достижение цели движения (см., например, раздел 7.2.3) до социального познания (см. раздел 6.3.3). Феноменальная Я-модель - это только та часть ментальной Я-модели, которая удовлетворяет определенному подмножеству пунктов нашего гибкого каталога ограничений. Для ПМИР ситуация сложнее: правдоподобно ли предположить, что бессознательное моделирование интенциональной направленности также имеет место? Существует ли не-феноменальный МИР, или перспективность действительно является отличительной чертой сознательного опыта и только сознательного опыта? Интересно, что теперь у нас есть уточненная версия исходного тезиса Брентано ([1874] 1973). К счастью, как был бы рад услышать Брентано, этот вопрос теперь может быть решен эмпирическими исследованиями, а не философскими спекуляциями.
Двойной диссоциации не существует. Безусловно, существует бессознательное интенциональное содержание. Очень много. Но в экологически обоснованных стандартных ситуациях нет ни одного сознательного состояния, которое не было бы в той или иной степени репрезентативным состоянием (нестандартная ситуация - абстрактные геометрические галлюцинации, обсуждавшиеся в главе 4; см. также рисунок 4.1 для одного прекрасного примера чисто феноменального содержания). До тех пор, пока мы вообще выбираем репрезентативный уровень анализа - а это может измениться, - не существует примера феноменального содержания, которое не было бы также направлено на некоторый целевой объект, свойство или отношение. Обратите внимание, что это не означает, что эмпирический субъект должен иметь хоть малейшее представление о том, чем на самом деле является интенциональный объект его или ее опыта. Во многих случаях, например, при переживании диффузных чувств и эмоций (таких как ревность), исходный интенциональный объект может находиться за миллионы лет от нас. Возможно, его больше не существует. Первоначальный репрезентант может быть чем-то, что существовало только в мире наших далеких предков. В частности, как мы узнали из обсуждения ограничения прозрачности, мать-природа до недавнего времени не заботилась о том, чтобы дать кому-то из нас понять или испытать тот факт, что вообще существует что-то вроде интенциональности. Только недавно мы смогли обнаружить и представить тот факт, что у нас действительно есть разум. Возможно, PMIR - это наша первая попытка сделать этот факт доступным для самих себя.
Обратите также внимание на то, что феноменальное состояние может быть лишь слабо репрезентативным. Согласно некоторым теориям ментальной репрезентации, например, тем, которые описывают степень статистической зависимости (см. Eliasmith 2000) или ковариации, один и тот же тип феноменального состояния может удовлетворять определенным ограничениям интенциональности (например, точности) в разной степени в разных случаях. Он
