Он повернулся к девушке:
– Консультации ваши, поди, не для простых смертных?
– У нас обширная клиентская база.
– Да, надо думать…
– Артур Валентинович приказал разместить вас в кабинете. Если что-то понадобится – дайте знать, – холодно глядя на Громова, проговорила девушка и вышла, прикрыв за собой двери.
– Ты всегда был тактичным, – прокомментировал Малахов.
– Раздражают куколки с таким самомнением, – пожал плечами генерал. – К тому же, как представлю, что нам еще с Артурчиком общаться, – коричневая масса из меня сама лезет.
Генерал-майор прошел в центр просторного помещения, откровенно прицениваясь ко всему, за что цеплялся взгляд. Особое внимание он уделил правой стене кабинета, буквально от и до увешанной масками.
Коллекция была обширна и разнообразна – в ней угадывались африканские, азиатские, южноамериканские мотивы. Громов встал напротив и стал внимательно ее рассматривать.
– Настоящие, как думаешь?
Малахов пожал плечами.
– Почему нет? Он много путешествует. Работа позволяет знакомиться с культурами других народов. Видимо, это его новое хобби.
– Он бы еще куклы собирал…
– Нормальная коллекция. Вон те, – Малахов кивнул на пару масок, – скорее всего, из Южной Америки. Прилично стоят.
– Может, тоже пора на пенсию, в консультанты податься… Буду насаждать демократию тут и там и всякую хрень по барахолкам собирать.
– Вряд ли получится – ты прожженный коммунист.
– Согласен. Тогда буду помогать собирать СССР по кусочкам.
– За это платят меньше.
– А когда мы служили за деньги…
Владимир Данилович с задумчивым видом прошелся по кабинету.
– Ты в курсе, кто его клиенты? – спросил он.
Громов снял со стены маску красного цвета, изображающую страшную морду с рогами, покрутил ее в руках.
– Видал, красавчик какой.
– Это Ондэко, – пояснил Владимир Данилович. – Японский фольклор. «Демон, танцующий под барабан».
Громов глянул на друга с некоторым недоверием, вздохнул.
– Все-то ты знаешь. – Он примерил маску к лицу. – А кто играет в барабан?
– Кто-то другой. Так с кем сейчас якшается Волжанский?
– В основном с крупными международными фирмами, – ответил Громов, вешая маску японского демона обратно на стену. – Вопросы внутренней и информационной безопасности, промышленный контршпионаж. Но есть данные, что по некоторому ряду вопросов работает с частными военными компаниями.
– Он же всю жизнь возился с психокинетиками. Как он может разбираться в вопросах информационной безопасности?
– А кто сказал, что Артурчик разбирается? Он нанимает парней, которые раньше варились на этой кухне. Бывших оперов из СВР и ФСБ. Они-то и делают всю работенку. А наш уважаемый товарищ читает лекции и проводит тренинги для доверчивых толстосумов.
Владимир Данилович остановился возле большого книжного шкафа, заставленного дорогими изданиями вроде «Государя» Макиавелли.
– Как я понимаю, дела у него идут неплохо.
– Если верить налоговым отчетностям за минувший год, даже очень.
– Ты не терял его из поля зрения?
– Держи друзей близко, а врагов…
Двери распахнулись, и в кабинет вошел Артур Волжанский. Энергичный, подтянутый, похожий на артиста Владимира Машкова, в темно-синем костюме.
Своим гостям бывший офицер спецслужб улыбался широкой белоснежной улыбкой.
– Друзья мои! Как я вам рад! А ведь мы не виделись сколько… два года! Два года, друзья!
– Вот жалость-то, – сквозь зубы процедил Громов.
– Здравствуй, Артур, – протянул ладонь Малахов.
– Володя, привет, дорогой! – Волжанский поднял руки в извиняющем жесте. – Не обижайся на дурака, но былые порядки никто не отменял. Даже если ныне твое всевидящее рукопожатие сокрыто перчаткой.
– Все нормально, – понимающе кивнул Малахов, поправляя очки.
Артур повернулся к Громову, не подав руки.
– Эдик, а как твое «ничего»?
Громов оставил вопрос без ответа, молча глядя на Волжанского.
– Понятно… Некоторые вещи не меняются, да?
Он направился к столу, на ходу кивая на перчатки Малахова.
– Давно носишь?
– Около года.
– Почему надел?
– Стал затворником.
Волжанский опустился в жесткое кресло, пододвинулся к столу.
– Тогда тем более странно, почему ты здесь. Едва ли вы пришли вспомнить былое.
– Именно за этим, – вздохнул Владимир Данилович, опускаясь в одно из кресел.
– Артем сбежал, – объявил Громов, стоявшей подле стены.
Волжанский задержал на нем свой цепкий взгляд, сложил ладони пирамидой, на несколько секунд задумался.
– Давно?
– Вчера, – ответил Малахов.
– Как это произошло?
– Его конвоировали в Москву. По дороге он спровоцировал аварию и совершил побег.
Теперь внимательный взгляд переместился на Малахова. Со стороны могло показаться, будто в голове Волжанского установлен компьютер, который сейчас обрабатывает миллионы вариантов развития событий. Наконец он кивнул Владимиру Даниловичу.
– Ты просканировал место аварии?
– Да.
– Что-нибудь интересное увидел?
– Да. Активная внутренняя установка на месть. Бежать и прятаться он не намерен. Все, чем заняты его мысли, – это мы трое.
Волжанский изогнул бровь.
– Ну, не могу сказать, что прям сильно удивлен.
Громов выразительно фыркнул. Пожалуй, громче, чем это требовалось. Волжанский холодным тоном произнес:
– Что?
– Еще бы ты был удивлен.
– Ты что-то хочешь мне сказать? – задал риторический вопрос Артур Валентинович.
– Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать.
– О… Твоя старая добрая песня о том, какой я мерзавец. Ей-богу, Эдик, пора перестать вести себя так, будто ситуация с Артемом – моя вина.
Короткие брови Эдуарда Евгеньевича двумя молниями взметнулись ко лбу.
– А чья, по-твоему, это вина? Кто дал Артему основания для мести?! Кто бросил его вместе с группой посреди пустыни?! Это ты дал тогда отмашку. Ты кинул парня!
Волжанский хлопнул ладонью по столу.
– Не смей клеветать на меня в моем же кабинете – я тебе не какой-то сосунок! Ты не был тогда в штабе. Не знаешь, какова была ситуация; не видел, какое давление оказывали на нас. Не моя вина, что Артем слетел с катушек. В этом виноваты все мы.
