Умная Маша отстучала копытцем четырнадцать раз.
— Два часа, — прикинул Федька. — До семи вполне успеем смотаться… Ну что, Димыч, рулим?
И мальчишки «порулили» в музей.
Глава 17 Кража в музее
В музее всё было по-прежнему. На стенах висели те же картины. На стуле дремала та же старушка-смотрительница. А все тот же экскурсовод тараторил те же слова:
— Перед вами автопортрет князя Александра Сергеевича Бухалкина. Он жил в прошлом веке и был разносторонне одаренной личностью: занимался живописью, увлекался философией, астрономией, писал стихи… Но над родом Бухалкиных довлело, как тогда говорили, родовое проклятие. Каждый Бухалкин, достигнув сорокалетнего возраста, становился, как сейчас говорят, маньяком-убийцей…
Димка толкнул Федьку локтем:
— Ну что, убедился?
— Ага, вылитый Рябчиков, — сказал Дураков, глядя на портрет Бухалкина.
— …Александр Сергеевич познакомился с французской балериной Луизой Дюваль, — продолжал тараторить экскурсовод, — женился на ней и привез в свое родовое имение — сюда, под Старокозельск. Француженка тут же переоделась в русский сарафан, косу стала заплетать, босиком бегать. Полюбила пить квас, есть окрошку и купаться на утренней заре. И вот однажды ушла она на реку, а у Александра Сергеевича начался приступ: захотелось ему кого-нибудь убить. Схватил он плеть и в сад бросился. А навстречу — Луиза. Она с купания возвращалась. Александр Сергеевич без лишних слов — за косу её, да на конюшню. И начал там сечь. И засек…
— Насмерть? — как и в прошлый раз, испуганно пискнула какая-то экскурсантка.
— Да, насмерть, — подтвердил экскурсовод. — Это ж вам не русская женщина, которая коня на скаку остановит. Много ли француженке надо? Тем более балерине…
Далее экскурсовод рассказал про великого итальянского скульптора Паоло Карлизи, который сделал скульптурный портрет Луизы Дюваль из чистого золота. И о том, что эту золотую статую до сих пор не нашли… Затем экскурсовод лихо отбарабанил легенду о привидении на сельском кладбище. Ну а потом экскурсия направилась в следующий зал,
И вот тут-то до Молодцова дошло, что в музее — не всё по-прежнему. Нет картины с изображением поместья Бухалкиных, того самого поместья, в котором теперь располагалась база отдыха охотхозяйства «Рассвет» Эта картина висела у окна. А теперь её не было.
Казалось бы — ну и что? Нет и нет. Может, ее просто на реставрацию забрали. Но у Димки мигом сработало милицейское чутьё, полученное им в наследство от папаши Суперопера.
Молодцов понял: ни на какую реставрацию картину не забрали. Ее элементарно спёрли.
И Димка твердым шагом направился к дремлющей смотрительнице.
— Бабуля… — тронул он ее за плечо.
— А! — испуганно вскинулась старушка. — Ой, как ты меня напугал, мальчик!
— Извините. Я хотел узнать. Вот тут у вас картина висела. — Молодцов показал. — А сейчас ее нет.
— Какая картина? — хлопала сонными глазами старушка.
— Там был нарисован дом с колоннами.
— Так ее украли, сынок.
Да, интуиция, как всегда, не подвела Молодцова.
— И давно украли?
— Нет, недавно. Сам начальник милиции Сикин приезжал разбираться.
Димка мимоходом вспомнил, что Сикин учился с матерью в одной школе.
— Ну и как, разобрался?
— Ой, да ну, — махнула старушка морщинистой рукой. — Велел нашему директору сигнализацию установить — вот и все разбирательство.
— Так что, картину и искать не будут?
— А чего её искать-то, — опять махнула рукой смотрительница. — Она никакой ценности не представляет. Ее ж не Рафаэль нарисовал, а Бухалкин.
Мальчишки вышли из музея.
— Я знаю, кто украл картину, — сказал Димка.
— Кто? — спросил Федька
— Мухомор. Помнишь, он хотел «картинку стырить»?
Дураков пожал плечами:
— А зачем ее тырить, если она не представляет никакой ценности?
— Вот это нам и следует выяснить.
— Димыч, давай вначале с маньяком разберемся.
Молодцов отмахнулся:
— Ой, да то дело, считай, закончено. В четверг пойдем на болото и, когда Рябчиков попытается нас замочить, возьмём его на месте преступления.
— Он, между прочим, будет вооружен, — напомнил Федька.
— Фигня! — снова отмахнулся Димка. — Я же боксер. Я его в два счета вырублю. О-па!.. — Молодцов сделал боксерский выпад. — К тому же я еще и каратист. Й-а-а!.. — Молодцов врезал ногой по воображаемому противнику.
Дураков кисло усмехнулся:
— А если он выстрелит до того, как ты его «о-па» и «й-а-а»?..
— Да не дергайся ты, Федька. До четверга куча времени. Успеем еще придумать, как обезоружить этого психа. А сейчас давай займемся картиной.
— Ну давай. С чего начнем?
— С отца Афанасия. Он — единственная ниточка, ведущая к Мухомору. Заодно узнаем, зачем он бороду накладную носит.
— Так он тебе и скажет.
— Скажет. У нас же видеоматерьяльчик на него имеется. Короче, погнали в Хлевное.
…И вот ребята уже в Хлевном. В пустой церкви.
Потрескивают горящие свечи перед иконами. Пахнет ладаном… Впрочем, церковь не совсем пустая. На скамейке, у окна, дремлет старушка.
Молодцов тронул старушку за плечо:
— Бабуля…
— А! — испуганно вскинулась бабка. — Ой, как ты меня напугал, милок!
— Вы не скажете, где нам найти отца Афанасия?
— Батюшка в часовне.
Часовня представляла собой уменьшенную копию церкви. Все те же иконы, свечи… А посредине стоял стеклянный гроб с княжной Бухалкиной: ее перенесли сюда дожидаться дальних родственников с Сахалина.
При виде мертвой княжны Димку опять кольнуло — ну вылитая Катька Орешкина!
— Смотри, смотри, Димыч, — прыснул Дураков. — У святого Серафима один глаз стеклянный.
— Где? — закрутил головой Молодцов.
— Да вон. — Федька показал на икону, с которой сурово глядел бородатый святой. Правый глаз у него и впрямь был стеклянный.
Димка не знал, кто такой святой Серафим; зато он знал, почему глаз на иконе может быть стеклянным. Суперопер рассказывал сыну о подобных штучках.
— Федька, это же… — Молодцов не успел договорить.
Из глубины часовни появился отец Афанасий. Он возник столь внезапно, что мальчишки растерялись.
