Тоня Я пораженно подняла глаза на Ангелину Федоровну.
– Серега Савельев? Савельев?
– Серега, да, они с Тоней в одном классе учились. Кажется, она ему действительно нравилась. А с войны он вернулся контуженый, ну и пил, как говорится, горькую. Очень непросто привыкнуть к обычной обстановке после того, как там побывал. Там каждый день с жизнью прощаешься, теряешь тех, с кем вчера бок о бок в палатке ночевал, вокруг тебя грязь, кровь. Тем более он в партизанах был, всякого насмотрелся. А сюда вернешься – вроде и радоваться надо, а не можешь, потому что война всю душу съела, пережевала тебя, да и выплюнула. Не все с этим справлялись… Вот Серега так и не выкарабкался. Я, как его увидела, не могла отказать, он очень с Тоней повидаться хотел. Кто знал, что она психанет? Но ты на нее не сердись, ей тоже хлебнуть пришлось, ничего вспоминать не хотела.
– И вы с тех пор не общались?
– Нет, – улыбнулась Ангелина Федоровна, – Тоня такой человек: если решила что-то, то так и будет. Ты же ее знаешь.
– Знаю, – вздохнула я. – Жалко.
– Ко всему привыкаешь… Ага, вот оно. – Ангелина Федоровна повернулась ко мне; в руке у нее был зажат потрепанный картонный прямоугольник с дырочками, которым она торжественно потрясла над головой. – Это и есть дешифратор. Смотри!
Хозяйка вытянула из нижнего ящика исписанный листок и разгладила его на столе. Я склонилась над столом и прочитала:
– Королева позвала к себе гвардейца и дала ему задание, чтобы он отправлялся к соседнему королю и привез от него огромный сервиз на сто человек уже завтра. Она записала приказ на странице из своего блокнота. Но гвардеец потерял его по дороге. Поэтому через день он доставил королеве только пятьдесят чашек и тарелок, четыре из которых тут же полетели в его голову из-за невыполненного приказа. Что это за бред?
– Это не бред, это задание на дом по немецкому языку, – засмеялась Ангелина Федоровна. – Я сама шифровала, между прочим! Попробуй теперь вот так его прочитать.
И она протянула мне дешифратор, показывая, какой стороной его надо приложить к листочку. В окошках дешифратора тут же появилась надпись:
«Задание на завтра на странице пятьдесят четыре».
– Ого! – только и сказала я. – Здорово!
– Это еще не «ого», у Антона Петровича каждый урок превращался в детективную историю. Он нам даже спряжения глаголов не объяснял, мы сами должны были расследовать, почему в словах окончания разные. Из-за него я немецкий на всю жизнь полюбила. Вот хоть режьте меня, а не мог он быть предателем.
– А можно я сфотографирую этот дешифратор? – спросила я.
– Фотографируй на здоровье. Вот отдать я тебе его не отдам, это у меня память о нем. У меня вообще тот комод – ящик с воспоминаниями.
